Продолжение истории для Айлэмэ)))

[Narwen Elenrel]

Это писал вахофаг и нолфинг, так что превозмогометр взорвался нафиг. А в остальном все ок)))
Блох пока не ловила.
В общем, как-то оно так...

(Читать.)

Этот взгляд был бы, наверное, очень трогательным, если бы глаза существа не были шириной с две ее ладони и не находились на уровне лица Иримэ - и той оставалось лишь надеяться, что дракон приподнял голову, а не положил ее не землю. Медленно, очень медленно Иримэ сделала шаг назад, а потом несколько шагов вбок, чтобы уйти с того места, куда существо сможет дохнуть пламенем. Но огромная голова поворачивалась вслед за ней, правда, к счастью, дракон не спешил нападать. Иримэ замерла, прислушиваясь к малейшим колебаниям воздуха, чтобы определить, в какой стороне следующий проход. Определив направление, она так же медленно, не поворачиваясь к твари спиной, попыталась уйти. Однако стоило ей отдалиться на десяток шагов, как дракон издал протяжный звук, слишком низкий для писка и слишком высокий для рыка, и в нем явственно читалось разочарование. От ребенка пыталась убежать интересная игрушка. Дракон раскрыл пасть, в которой колебалось неяркое красное, словно раскаленные угли, свечение. Оказывается, голову он все-таки приподнял, но на полметра от пола, не больше. В пасти были видны внушительные зубы, острые и конусообразные, длиной чуть больше локтя Иримэ.
Повинуясь скорее инстинктам, чем расчету, эльфийка отпрыгнула в сторону, и вовремя: там, где она только что стояла, пронесся язык пламени. Узкий и довольно слабый, он не был предназначен для того, чтобы убить, но его вполне хватило бы, чтобы сильно обжечь. Иримэ не очень-то хотела проверять, намеренно ли существо так поступило, или оно - совсем еще детеныш, и не умеет выпускать больше огня. Важно было лишь то, что пройти мимо не получилось, и придется теперь принять бой. А еще вспышка света на миг выхватила из темноты немалый кусок пещеры, и Лалвендэ заметила, что чуть поодаль от нее и дракона кто-то лежал. Вероятно, предыдущая жертва, от которой тварь отвлеклась на нее саму. Пока Иримэ изображала беспомощность, ей редко удавалось незаметно приоткрыть глаза в чьем-либо присутствии, однако пары украдкой брошенных взглядов вполне хватило, чтобы запомнить лицо Ломэлоттэ. И сейчас это была она, хотя в короткой вспышке ее, всю перемазанную грязью и черной пылью и с наполовину сгоревшими волосами, было не так-то просто узнать. Разум Иримэ был полностью закрыт, и от этого чувства притуплялись, так что она не могла определить, жива северянка или уже нет. По крайней мере, для этого потребовалось бы отвлечься от куда более насущной проблемы.
Дракон уж поворачивался в ее сторону, и спустя мгновение, ей пришлось снова уворачиваться. На этот раз тварь прицелилась лучше, да и пламя было жарче и шире, так что оно опалило рукав рубашки, от чего черная ткань начала тлеть и неприятно жечь кожу. Поэтому, уходя от следующего "залпа", Иримэ упала и прокатилась по полу, чтобы потушить огонь. Получилось не до конца, но она просто заставила себя не обращать внимания на докучливое жжение.
Продолжая уходить от огня, она ждала подходящего момента для атаки. Поскольку дракон еще был мал, его шкура была достаточно мягкой, чтобы пробить ее мечом, так что Лалвендэ хотела обойти тварь сбоку, запрыгнуть ей на спину и перерубить хребет. После нескольких неудачных попыток, оканчивающихся для нее мелкими ожогами и тлеющей одеждой, она все же оказалась сзади от огромной морды. Глазам было трудно привыкнуть к чередованию непроглядной темноты и ослепительного света пламени, но ошибиться и не найти тушу дракона было почти невозможно. Она готова была уже ухватиться за поднимающийся над хребтом гребень и запрыгнуть наверх, но реакция дракона мало уступала ее собственной. В тот момент, когда она потянулась к костяным наростам на его спине, ее настиг и отшвырнул прочь мощный удар хвоста. Иримэ пролетела по воздуху несколько метров и приземлилась на кучу каких-то камней, перемешанных и обугленными костями. Спиной он а упиралась во что-то твердое и более-менее гладкое, что могло быть только стеной пещеры. Последнее было очень скверно, поскольку пространства для маневра стало значительно меньше. Дракон не давал ей передышки и снова дохнул огнем, так что едва опомнившаяся Иримэ успела только откатиться в сторону. Но и это было сделано недостаточно быстро, так что левый бок и спину окатило волной нестерпимого жара, и она почувствовала запах собственного горелого мяса и волос.
Видимо, думая, что уже одержал победу, дракон быстро пополз к ней, готовясь закрепить успех с помощью зубов, когтей и своего огромного веса. Лалвендэ заставила свое роа временно не чувствовать боли и встала, чтобы нанести твари решающий удар, либо погибнуть. Дракон резко бросился вперед, раскрыв пасть и собираясь перекусить ее пополам. Иримэ снова ушла в сторону и, подняв меч, вонзила его прямо в горящий золотым огнем правый глаз существа. Клинок прошел сквозь глазное вещество и достал до мозга, но для дракона он был все равно, что тонкая игла. Он взревел от боли и замотал головой, поливая все вокруг потоками огня, и издыхать еще явно не собирался. Иримэ выпустила меч и, прикрывая руками глаза и нос, чтобы не ослепнуть от жара и не обжечь легкие раскаленным воздухом, бросилась вправо, туда, где у твари образовалась слепая зона.
Теперь, уворачиваясь от слепо хлещущего хвоста, она подобралась к его спине, и на этот раз ей удалось ухватиться за гребень. Стоило ей забраться дракону на спину, как тот заметался еще сильнее, пытаясь ее стряхнуть, но Иримэ держалась крепко и медленно продвигалась к его голове. Наконец она добралась до последнего нароста, венчающего голову твари и, ухватившись за него рукой и упираясь коленом в его вытянутый череп, дотянулась до торчащего из глаза клинка и выдернула его. Тварь заревела еще громче, и Лалвендэ окатило фонтаном горячей едкой крови, так что она едва успела зажмуриться, чтобы уберечь глаза. После этого эльфийка метнулась назад, туда, где огромная змеиная голова оканчивалась толстой, едва различимой шеей. Тем временем дракон понял, как стряхнуть с себя врага и, оттолкнулся от пола короткими лапами, чтобы перекатиться через себя. Однако же завершить маневр ему не удалось, потому что в последний момент, прежде, чем спрыгнуть с твари, Иримэ вонзила клинок снизу вверх под основание черепа. Дракон остался лежать на спине, его лапы еще какое-то время подергивались, а хвост метался в разные стороны, из пасти вырывались слабые сполохи огня. Но теперь с ним однозначно было покончено.
Иримэ неловко приземлилась рядом с ним. Напряжение и ярость боя постепенно проходили, и многочисленные ожоги давали о себе знать. Почти ползком, с трудом заставляя себя не выть от боли при каждом движении, она отправилась искать Ломэлоттэ. Если девушка еще жива, она ее отсюда вытащит. Хотя бы потому, что сохранила ей жизнь совсем не для того, чтобы ее убили гораздо более мучительно. Поиски в темноте увенчались успехом, когда не выть уже почти не получалось, но позволить себе такую слабость было противно, и Иримэ искусала себе губы, так что кровь тонкой струйкой стекала по подбородку и капала на каменный пол и остатки обгоревшей рубашки. Наткнувшись на нее, Лалвендэ осторожно провела пальцами по лицу, нащупала пульс на шее и стала осторожно исследовать неожиданную "находку дальше", чтобы определить повреждения. Глаза девушки были открыты, но она не пошевелилась на ее прикосновения, хотя и дышала. У людей такое бывает - когда боль или страх таковы, что человек не может их переносить, он просто "отключается" и перестает что-либо воспринимать. Кажется, именно это с северянкой и произошло. Ее руки от кисти до локтя были туго стянуты веревкой и прижаты к груди, так что Иримэ сняла с пояса кинжал - разумеется, трофейный - и разрезала путы. В какой-то момент рука у нее соскользнула, и остро отточенное лезвие резануло по коже. Ломэлоттэ вздрогнула - и это уже обнадеживало.
Закончив, Лалвендэ завалилась на бок и довольно долгое время - она не смогла бы сказать, сколько - приходила в себя. Роа настойчиво требовала покоя и охлаждающих повязок, но ни того, ни другого не было, и в конце концов, Иримэ встала, хоть на это потребовались вся ее воля и упорство. Но она не остановилась на достигнутом и еще подняла Ломэлоттэ и закинула ее руку себе на правое плечо. Удивительно, но сейчас, когда она тащила на себе аданет, идти было не так уж тяжело, а выход из драконьего обиталища - возможно, тот же самый, которым она сюда попала - нашелся довольно быстро. Судя по всему, Твердыня вдруг перестала ей мешать. А когда она без особых блужданий вышла к небольшому каменному закутку, где можно было отдохнуть и перевести дух, ей и вовсе стала казаться, что она ей помогает. Здесь с потолка сочилась вода, стекая по полу тоненьким ручейком, текущим в им же промытой канавке. Вода была вполне сносной, так что Иримэ напилась и умылась, а потом, набрав полные горсти, брызнула ею на лицо Ломэлоттэ, чтобы привести ее в чувства.

А дальше можно играть)))







 

@темы: РИ, творчество, толкин, фанфики, упртст, словески

Comments

[Narwen Elenrel]

- Это правда, - кивнула Иримэ, тоже думая о своем, - действительно мало похожи. Ладно, давай уже спи. Сколько бы мы ни говорили, а вставать все равно до рассвета.

[- lightning -]

- Угу... - проговорила Айолли уже сонным голосом.
Она свернулась калачиком на песке и вскоре заснула. На этот раз ее не мучили кошмары. Вернее, они было начали, но девушка завозилась и, придвинувшись поближе к Иримэ, быстро успокоилась. Наверное, она просто очень устала.

[Narwen Elenrel]

Когда Айолли придвинулась к ней, Иримэ рассеянно погладила ее по волосам. Она никогда бы не подумала, что будет настолько искренне хотеть помочь и заботиться о девушке, которая помогала Лумрену и, должно быть, до сих пор не видит в этом ничего плохого. Но почему-то это не казалось ей неправильным, даже наоборот. Она просто не могла иначе.
Сон не шел, не хотелось даже погрузиться в легкую дрему, чтобы восстановить силы. Лалвендэ сидела неподвижно, и в ее памяти тянулась длинная вереница имен и лиц, тысячи и тысячи. Кто-то погиб, кто-то попал в плен. В тот день с Хитлум, должно быть, вернулись единицы. А из ее верных - никто. Конечно, были еще выжившие - несколько эдайн, но они все были убиты у нее на глазах. Тогда она не знала, сколькими способами можно забрать чью-то жизнь. Как оказалось, их бесконечное множество, и если Моргот и утратил способность творить, то его фантазия точно была еще при нем и принимала поистине жуткие формы. Это было давно, еще до того, как ее отдали Лумрену. Она не знала, почему не тронули эльдар - должно быть, слишком ценные. Но так или иначе, осталось двое из двух тысяч, да и те больше себе не принадлежат. Может быть, пятеро, но Иримэ не хотела обманывать себя напрасной надеждой.
Ночь кончалась, а воспоминания - нет. Но когда небо на востоке начало еще едва заметно светлеть, она тряхнула головой, отгоняя невеселые думы, и встала с остывшего песка, а затем по своему обыкновению осторожно тронула Ломэлоттэ за плечо, чтобы разбудить.

[- lightning -]

- Ммм? - девушка сонно захлопала глазами. - А, все уже... Я сейчас.
Она потерла веки, не подумав со сна, что они в песке, и ей пришлось потратить драгоценную воду, чтобы вернуть себе способность видеть.
- Ох, вот же... - глаза покраснели, а ее взгляд стал виноватым.
Айолли не стала ничего есть, надеясь скрасить себе жизнь днем, и они пошли. Было еще холодно, и девушка закуталась в плащ, который ей дала матушка Айрэ. Тот явно принадлежал Айлиэ, как и все остальные вещи, и это наверняка пугало бы любую нормальную северянку, но Ломэлоттэ выросла в Твердыне и отвыкла верить в большинство деревенских примет.

[Narwen Elenrel]

Солнце вставало, воздух и песок постепенно нагревались. К тому же, поднимался ветер, пока несильный, но заматывать лица платками уже требовалось, особенно Айолли, но и Иримэ не хотела лишний раз надышаться песком. Вскоре стало так жарко, что не то, что плащу, рубашке будешь не рад, а ведь это было только утро. К счастью, других желающих прогуляться по пустыне в это время не было, и к полудню, когда жара стала совсем невыносимой, они благополучно добрались до огромного кургана. Здесь на удивление воздух был свежим, наполненным покоем и прохладой. Вездесущий песок не забивался в нос и глаза, и только золотые и белые цветы слегка покачивались от легкого ветерка. Трава здесь была невысокой, но ярко-зеленой, словно сейчас была весна, и очень густой.
- Садись и отдыхай, - сказала Иримэ, но сама остановилась на границе черного песка и зеленой травы, словно не решаясь идти дальше.

[- lightning -]

Зато Айолли, уже плохо соображающая от жары, рухнула в бело-зелено-золотой ковер и некоторое время не шевелилась. Свежие прохладные листья касались ее лица и рук, а совершенно неуместный здесь, но такой чистый и приятный воздух прибавлял ей сил. Наконец девушка уселась и смущенно посмотрела на Иримэ.
- Никогда здесь не была, - заметила она и, оглядевшись, добавила. - Умеете же вы, белые демоны, устроить цветник посреди пустыни...

[Narwen Elenrel]

- Не думаю, что кто-то специально его здесь устраивал, - глухим голосом ответила Иримэ, которая наконец решилась перейти границу между песком и зеленью и осторожно села на самый краешек оной. - Цветы выросли здесь сами, потому что само Эндорэ помнит их и прощается.

[- lightning -]

Айолли помолчала, задумчиво разглядывая цветы.
- С моим братом никто не прощался, хотя он защищал свою землю...
Она обхватила колено и стала разглядывать пустыню. Воздух дрожал, на небе не было ни облачка, а солнце казалось белым.

[Narwen Elenrel]

Иримэ не ответила и не стала ничего ей объяснять. Она сидела молча и кончиками пальцев поглаживала белые лепестки цветка рядом с собой, казалось, вообще ничего вокруг не замечая.

[- lightning -]

Северянка не настаивала. Она хотела лечь на спину и глядеть на небо, но мять эти цветы отчего-то было жаль. Интересно, там, внутри, лежат убийцы ее родни или они выжили? Мысли текли вяло, тянуло в сон, и думы были совсем не радостными, да и какими же им быть, на могиле-то?
- Когда ваши войдут на Север, они сделают то же самое, а то и больше. Они не будут нас ни жалеть, ни складывать в курганы...
Айолли прикрыла глаза. Последней ее мыслью, перед тем, как задремать, было то, что она вместо "если" сказала "когда".

[Narwen Elenrel]

- Если наши войдут на Север, они станут воевать только с воинами и не станут разорять ваши земли, - ответила Иримэ, хотя Ломэлоттэ, кажется. уже дремала и не слушала ее. - А что до того, чтобы сложить курган, так это не такая уж сложная работа. Но я не верю, что когда-нибудь такое случится. Хотела бы верить, но не могу.

[- lightning -]

- А? - подняла голову Айолли. - Ну, ты бессмертная, может быть, еще доживешь. А вот я бы дожить не хотела.

[Narwen Elenrel]

- До чего доживу? - повернувшись к северянке, спросила Иримэ. - До того, как нас окончательно разобьют и сбросят в Море? Да, постараюсь дожить и оттянуть этот момент как можно дальше.

[- lightning -]

- Нет, до того, как вы снова захотите вторгнуться в наши земли, - ответила девушка. - Вы же ради этого пришли из Амана и вы не остановитесь.

[Narwen Elenrel]

-Нет, мы пришли затем, чтобы победить Моргота, а не чтобы вторгнуться на ваши земли, - устало возразила Лалвендэ. - И почему только у вас рассказывают о нас сто лько нелепиц?

[- lightning -]

Айолли аж приподнялась на локте - красота красотой, но недосып давал о себе знать и она таки легла.
- Ты хочешь сказать, что вы бы разнесли нашу Твердыню, взяли в плен Владыку Севера, а наши земли бы не тронули? Вот прямо совсем? Прости, но в это я не верю. Вы бы сделали с нами то же, что орки, да и не только они, что уж там, творят на юге. Или даже хуже, мы-то не считаем вас порчеными. По-другому точно не будет.

[Narwen Elenrel]

- Именно это я и хочу сказать, - Иримэ смотрела на нее и все еще не понимала, что Ломэлоттэ хочет доказать. - Мы пришли сюда воевать не с вами, а с Мелькором, и именно этим намерены заниматься. Если бы мы одержали победу, то не стали бы трогать ваши земли. Эдайн, в особенности беоринги, наверняка хотели бы отомстить вам, но их было бы кому удержать. И мы не считаем вас порчеными, мы лишь признаем, что ничем не можем помочь тем, кто, как вы говорите, прошел Посвящение. Не знаю, что с ними станет, если Твердыню разрушить. Возможно, они просто умрут, и от нас это уже не будет зависеть. Я не застала тех давних времен, но рассказывают, что такое уже случалось с эллери после разрушения Утумно. Но в любом случае, никто не стал бы творить на ваших землях то, что творят орки на наших.

[- lightning -]

- Неужели ты и вправду в это веришь? - северянка смотрела на нее и понимала, что да, вправду. - Ну ладно. У нас в любом случае нет возможности проверить, и я этому очень рада. Мой родной Клан никогда не был воинственным.
Айолли полезла в сумку и отпила воды из фляги.

[Narwen Elenrel]

- Я не верю, я знаю, - Иримэ в свою очередь недоуменно посмотрела на Айолли, как будто та совсем перестала соображать. - Мы не орки и никогда на них похожими не станем. Мы никогда не вели себя с вами как орки, и почему при другой расстановке сил мы должны были бы поступать по-другому?.. Кстати, много не пей, а то еще сильнее хотеться будет, - добавила она.

[- lightning -]

Девушка убрала флягу обратно.
- Почему не делали? Делали, - заметила она. - Если мне не изменяет память, та самая Айлиэ потеряла возможность иметь детей, после того, как замерзла в горной расщелине. Ее наставницу убили, а она смогла бежать и там спряталась. Ее могли оттуда вытащить, но не стали. Они ждали, пока она отречется от своего неправильного бога и сдастся им, или пока не умрет. Она потеряла сознание, но ей повезло и тех милых людей послали к правильным богам. Из какого Дома эдайн были эти люди, я не знаю, но это и не важно. - Она помолчада. - А еще я знаю, что воины Твердыни умирают в ваших руках, от боли. Это тоже неправда?

[Narwen Elenrel]

- Эдайн не ведут себя, как орки, - Иримэ встала и уселась рядом с ней, поскольку разговаривать, сидя поодаль и вполоборота было неудобно. - Эдайн ведут себя как люди, равно как и вы. Кто-то хуже, кто-то лучше, но они точно так же в большинстве не опускаются до уровня гламхот, хоть и совершают иногда ужасные поступки. Или ты забыла, как ваши пытались убедить меня "отречься от моего неправильного бога"? Или то, что ты мне сейчас рассказывала про пленных эльдар - неправда? Второе тоже верно, и я убила множество воинов Твердыни, но не по своей прихоти, не потому, что наслаждалась их мучениями и даже не потому, что ненавижу того, кому они служили. Я делала это тогда, когда мне нужны были сведения, от которых зависели жизни многих - действительно многих - эдайн и эльдар. Не ради своей личной выгоды и даже не ради спасения тех, кто мне дорог, а ради того, что можно назвать глобальной целью. И тем не менее, это ужасное зло, о котором я кажды раз жалела. Понимаешь разницу?

[- lightning -]

- Матери было все равно, ради чего убили его сына, - глухо сказала Айолли. - Ей было все равно, глобальная это цель или локальная, наслаждались враги процессом или нет. Сумрачный отыгрывался на мне, дракон воспринимал меня как кошка воспринимает мышь, и если какой-нибудь эльф попробует залезть ко мне в мозги, мне будет больно как и в первые два раза. И мне все равно, зачем он это сделает и что будет при этом чувствовать.
Как и все люди с очень светлой кожей, Ломэлоттэ быстро зарумянилась.
- Ладно, давай не будем об этом.
Северянка взяла сумку и встала.

[Narwen Elenrel]

- Нет, будем, потому что это важно, - Иримэ тоже встала и спустилась с кургана. В лицо сразу же дохнуло горячим ветром, несущим тысячи песчинок, так что она сразу же надвинула на лицо платок, и от этого ее голос казался приглушенным. - И нет, тебе не все равно, творят ли жестокость те, кто рядом с тобой, для своего удовольствия или только тогда, когда иначе нельзя. Ты только что рассказала мне, как помогала калечить души _моих_ верных, которые были мне немногим менее близки, чем моя семья. Но я веду тебя через пустыню, сторожу твой сон и готова отгородить тебя от твоих кошмаров. Но как ты думаешь, что бы я сделала с тобой, если бы, убивая ваших, думала и чувствовала хоть немного другое?

[- lightning -]

Ломэлоттэ тоже закутала лицо и теперь щурилась от пыли и песка.
- Я бы приняла твой довод немного раньше, года этак на три с небольшим назад. - Пустыня как будто пыталась наверстать упущенное,так что идти было ужасно тружно. - Однажды я рассказала тебе, как стояла на крыше Твердыни и раздумывала, не шагнуть ли вниз. Мне было уже шестнадцать, а дар все не раскрывался, стало понятно, что он уже не раскроется, мне не пройти посвящение, жизнь кончена, все тлен. Но я не сказала, что именно Сумрачный тогда не дал мне сделать тот маленький шажок, что отделяет человека от небытия. Взял к себе и помог снова поверить в себя. Именно от него я впервые услышала о том, что дар, в сущности, не так уж и важен. Я стала такой, какой стала, во многом благодаря ему, но... Но кончилось все плохо. Так что доверия миру у меня всяко меньше. Мало ли, кто кому помогает.

[Narwen Elenrel]

- Но ты сама же подтверждаешь мои слова, - Иримэ, видя, что Ломэлоттэ тяжело идти из-за ветра и летящего в лицо песка, подошла к ней поближе. - Можешь опереться об меня, если так тебе будет проще... Сумрачный хорошо с тобой обращался ровно до тех пор, пока ты была полезна и не вызывала его неудовольствие, а потом стал вести себя совсем по-другому. Именно поэтому важно не только кто что делает, но и почему.

[- lightning -]

- То есть когда ваши убивают воинов Твердыни, те чувствуют что-то другое из-за вашей глобальной цели? - Айолли не стала опираться и опустила голову. - И если ваши мудрые найдут у меня скверну, и я тем самым вызову их неудовольствие, мне будет гораздо легче, что ли?
Она хотела было сказать, что пока могла просто не успеть вызвать неудовольствие самой Иримэ и именно поэтому вспомнила про Лумрена, но не стала.

[Narwen Elenrel]

- В бою все чувствуют одно и то же, это верно, - согласилась Иримэ, - но после него мало кто предпочел бы встретиться с теми, кому действительно нравится убивать. А наши мудрые непременно найдут у тебя "скверну", то есть Тьму и Искажение, и сделают все, чтобы тебе действительно стало легче. Например, чтобы кошмары закончились.

[- lightning -]

- Нет, - Айолли помотала головой. - Я не пойду к ним, хватит с меня уже... К кошмарам привыкну, ничего от них не будет. Но открывать сознание никому не буду.
Она говорила об этом как о деле решенном и спорить не хотела. Да ей было и непросто. Ноги вязли в черном песке, дышать было трудно, а жара стояла такая, что северянке казалось, будто она сейчас расплавится.

[Narwen Elenrel]

- А никто и не заставит тебя его открывать, равно как не заставит тебя к ним идти, если ты не захочешь, - Иримэ достала фляжку и, плеснув воды себе на ладонь, намочила Айолли платок, так что дышать стало немного легче. - Ладно, вот теперь действительно хватит. Как доберемся - сама все увидишь.

[- lightning -]

Айолли сдавленно поблагодарила и закашлялась. Проклятый песок был еще и ужасно едучим и ей казалось, что внутренности сейчас выйдут наружу.
- А за то...что я...служила...ему...что-то будет? - выдала девушка, упрямо ковыляя по песку. Она вся вспотела, повязки намокли и раны снова начали ныть.