Нирнаэт

Вот допнулась писать о военном деле... и попадается мне такая красота. Очень в тему)))

Nirnaeth Arnoediad by Tolrone



Upd. Ну и чтобы два раза не вставать, еще один арт на ту же тему.


Автор.

@темы: прекрасное, картинки, толкин

---

Военное дело в Арде. Дополнение к главе о Дагор Аглареб.

Два дополнения к первой половине главы. Первое - по мотивам дискуссии. Это довольно общие рассуждения, которые применимы не только к Арде. Очень просто и коротко, но может оказаться полезно для понимания.
Второе планировалось изначально в конце главы, но я решила, что лучше ему быть здесь.

И стоит ли мне вообще приплетать сюда Осаду, если столько всего набралось? Или лучше про нее отдельно?)))

Дополнение 1.
О бандах орков в Белерианде и об опасности диверсий.

На первый взгляд, разрозненные банды орков, проникшие в Белерианд через Долину Сириона и Маглоровы Врата кажутся несерьезной проблемой. Так зачем они понадобились Мелькору, и почему основное войско атаковали только Финголфин и Маэдрос, а остальные были заняты выслеживанием орочьих банд?

В действительности, вражеские отряды в тылу у противника - это очень выгодная стратегия и очень большая проблема для другой стороны.
Во-первых, противник теряет ресурсы и население. Во-вторых, коммуникации становятся менее надежными. И в-третьих, противник распыляет силы, тратя на преследование гораздо больше сил, чем было отправлено в его тыл.

Поясню на примере.
Орки напали на эльфийское поселение, перебили жителей, сожгли дома и посевы, угнали скот. Лорд этой земли вынужден во-первых, отправить в погоню такой отряд, который сможет справиться с бандой орков, а во-вторых, защитить все окрестное население, поскольку он не знает, какова будет у орков следующая цель. Он может оставить защиту в каждом поселении, и тогда получится, что из-за одной банды нужно собрать не один достаточно сильный отряд, а много таких. Итого эльфы потратили намного больше сил, чем Моргот. Либо можно эвакуировать население куда-либо, и тогда охранять его станет проще. Но при этом население не сможет кормить армию, и начнутся проблемы со снабжением. Впрочем, в первом случае они тоже начнутся, потому что чем больше армия, тем больше ей нужно ресурсов, и тем меньше ей может дать население. Потому что армия из того же населения и состоит, значит все больше эльфов не работают, а воюют. Те поселения, которые пострадали от набега, тоже нуждаются в помощи (если там еще есть, кому помогать) и не могут снабжать тех, кто их защищает.
Здесь можно еще добавить, что ценность одного орка для Моргота практически нулевая. Несмотря на то, что отправленные в тыл противника гламхот с огромной вероятностью будут перебиты, это его не особенно волнует. При том для любого эльфийского правителя очень важны его подданные. А учитывая, что эльфов не так уж много, и потери населения восполняются медленно, последствия нападения на мирных жителей и вовсе могут быть катастрофическими.
Есть и еще один момент. Ни одна армия не эффективна без снабжения и информационного сообщения. Но те же орки могут с легкостью нападать на обозы и гонцов. И снова приходится распылять силы на их охрану, но все равно со снабжением и вестями начинаются проблемы.
Кроме того, отряды в тылу у эльфов могут объединиться и в определенный момент ударить уже существенными силами. В итоге армия вместо того, чтобы воевать с главными силами противника, разбирается со множеством проблем у себя с тылу, что очень сильно снижает ее боеспособность.

Возможно, изначально Моргот планировал другое: например, блокировать Тургона в Нэврасте и Тингола с Дориате (если тот решит выйти), а возможно, даже снова осадить Бритомбар и Эгларест, но получилось совсем иное.
Однако и это принесло эльфам немало бед, и сил на то, чтобы уничтожить рассеянные по Белерианду банды ушло немногим меньше, чем на битву с основными силами врага.

Дополнение 2.
Другие версии.

В ряде текстов нападения Моргота перед началом Осады вообще нет. Говорится, что эльфы собрали достаточно сил и просто установили Осаду. Есть также версия, что вместо большой битвы были отдельные набеги орков.

Квента Сильмариллион 5 тома:
«А Майдрос просил прощения у Финголфина и его народа за то, что их покинули в Эрумане, и отдал он все добро Финголфина, которое было увезено на кораблях; и отказался от притязания на владычество над всеми номами. С этим не все его братья согласились в сердце своем. И дом Фэанора был прозван «Обездоленным» - из-за приговора Богов, что даровали власть над Туном Финголфину, и из-за потери Сильмарилей. Ныне царил мир, и зависть утихла; но все же сыновья Фэанора держали связывающую их клятву.
§ 99 И тогда номы, воссоединившись, вышли из Хитлума, и гнали перед собой слуг Моргота, и осадили Ангбанд с запада, и с юга, и с востока. И затем последовали долгие годы мира и счастья; ибо то было время, что в песнях зовется Осадой Ангбанда, и длилась она более четырехсот лет солнца, пока мечи номов защищали землю от разорения Морготом, а сила его была заключена в Ангбанде.»

Далее описывается собственно Дагор Аглареб, но происходит она уже во время Осады.

Самый ранний Сильмариллион, 4 том:
[после спасения Фингоном Маэдроса] «Номы выступают в поход и осаждают Ангбанд.»

"Квента", 4 тома, после того же момента:
«И вот номы выступили в поход и осадили Ангбанд с запада, юга и востока.»

В Самых ранних Анналах Белерианда нет описания одной крупной битвы, есть только набеги орков, которые продолжаются около года:
«50 год: Вновь мощь Моргота приходит в движение. Землетрясения на Севере. Начинаются набеги орков.
(...)
51 год: Номы снова отбрасывают орков, начинается Осада Ангбанда. На севере вновь устанавливаются великий мир и тишина.»

@темы: толкин, размышления, Военное дело в Арде

---

Военное дело в Арде. Дагор Аглареб

Пока без структурирования, ссылок и прочих красивостей, потому что это не глава, а кусок главы, который будет дополняться. Полноценной главой это станет, когда добавится часть об Осаде Ангбанда. Но выкладываю, чтобы самой не тупить. Как оказалось, этот метод помогает)))
Как всегда, дополнения и возражения приветствуются.

III. Нолдор Предначальной и Первой Эпох.
3. Стратегия и тактика военных действий.
3) Дагор Аглареб и Осада Ангбанда (в процессе)

Дагор Аглареб, Третья Битва Белерианда, довольно подробно описана в текстах, и, хотя в разных версиях заметны существенные различия, ее анализ достаточно прост. В то же время, ее ход изобилует интересными подробностями, которые могут быть полезны для понимания дальнейшей истории войн Первой Эпохи, но нечасто впоминаемы поклонниками творчества Профессора.

На момент начала битвы 60 год Первой Эпохи (согласно Серым Анналам) расположение сил нолдор было следующим:

Финголфин и Фингон держали Хитлум и уже выстроили крепость Барад-Эйтель. Возможно, Дор-Ломин на тот момент уже был отдан Фингону, а владением Финголфина остался Митрим.
Тургон в Неврасте, и его народ составлял «почти треть нолдор, последовавших за Финголфином, и еще большее число синдар» (Сильм).
Ангрод и Аэгнор держали Дортонион и жили в северной части нагорья, народ их был немногочисленным.
Маэдрос с братьями поселился в землях вокруг холма Химринг, и это место было названо Пределом Маэдроса. Маглор держал ущелье между холмами Маэдроса и отрогами Синих Гор. Сыновья Феанора еще не расселились по Восточному Белерианду, только народ Карантира поселился отдельно от остальных, в верховьях Гэлиона.

(Сильм).

«Народ Карантира поселился дальше на востоке — в верховьях Гэлиона, вкруг озера Хелеворн под горой Рэрир и к югу от нее» (Сильм).

Возможны несколько версий, где находились Финрод и Ородрет. Согласно Сильмариллиону, еще в 50 году (согласно Серым Анналам) Финрод находился на острове Тол Сирион

(Сильм).

«Прошло еще тридцать лет, — и сын Финголфина Тургон покинул Нэвраст, где жил тогда, и отыскал своего друга Финрода на острове Тол Сирион» (Сильм)
Но в Серых Анналах сказано, что крепость на острове Тол Сирион была построена уже после окончания Третьей битвы, в 60 году

(Серые Анналы, Сильм).

«была у него [Финрода] и крепость на севере, в широком проходе меж Эредвэтрин и Дортонионом, через который Сирион тек на юг. Там, посреди реки, находился остров, а на нем Инглор [Финрод] выстроил могучую сторожевую цитадель – Миннас-тирит, и после возведения Нарготронда, он назначил ее правителем Ородрета.» (Серые Анналы)
«Теснину Сириона держал Финрод и выстроил на острове посреди реки могучую сторожевую крепость Минас-Тирит; но, когда был создан Наргофронд, передал эту твердыню своему брату Ородрету.» (Сильм)
Значит, возможно, на Тол Сирион у Финрода было временное жилище или он просто странствовал по тем местам.
К тому же, в 50 году началось строительство Нарготронда, но Финрод не переселялся туда до того, как город был полностью возведен, однако лично участвовал в строительстве и, вероятно, держал там какие-то военные силы.
Следовательно, есть три варианта, где могли находиться Финрод и Ородрет на момент начала Дагор Аглареб:
1. Они жили в Митриме вместе с народом Финголфина.
2. Они жили на Тол Сирион, но остров еще не был укреплен.
3. Ородрет находился в Митриме или на Тол Сирион, а Финрод был занят строительством Нарготронда и временно жил там.

Наиболее интересные и подробные описания встречаются в опубликованном Сильмариллионе (ему идентична Квента Сильмариллион 5 тома HoME), Серых Анналах и Поздних Анналах Белерианда (5 том HoME). Я приведу их все для удобства сравнения.

«А тем временем Моргот, поверив донесениям соглядатаев о том, что владыки нолдор странствуют по Белерианду, не помышляя о войне, устроил испытание сил и бдительности своих врагов. Еще раз, внезапно, двинулась его мощь: содрогнулись земли севера, и из трещин вырвался огонь, и Железные Горы изрыгнули пламя; и орки двинулись через Ард-Гален. Оттуда они ринулись на западе вниз по Сириону, а на востоке - через земли Маглора, в ущелье меж холмами Маэдроса и отрогами Синих Гор, но Финголфин и Маэдрос не дремали, и покуда другие выслеживали отдельные банды орков, что проникли в Белерианд и творили в нем лихо, они с двух сторон обрушились на главное войско, штурмовавшее Дортонион; победили прислужников Моргота, обратили их в бегство и наголову разбили, уничтожив всех до единого у самых врат Ангбанда. Такова была третья великая битва в Войнах Белерианда, которую назвали потом Дагор Аглареб, Достославной Битвой.» (Сильм)

«§ 77 Тогда Моргот, поверив донесениям своих соглядатаев, что владыки Эльдар расселились по всему Белерианду и мало помышляют о войне, задумал проверить силы и бдительность своих врагов. И снова, почти без предупреждения, его силы пришли в движение, на Севере внезапно заколебалась земля, и огонь вырвался из ее трещин, а Железные Горы изрыгнули пламя; и армия Орков хлынула в Долину Сириона, пытаясь прорваться в самое сердце Белерианда. Но Финголфин и Майдрос не дремали. Быстро собрав огромное воинство из Нолдор и Синдар, они уничтожили банды Орков, пробравшиеся в их земли, а главное вражье войско Эльфы отбросили на равнину Ардгален, там окружили и перебили до последнего воина на виду у Ангбанда. То была Третья Битва Войн Белерианда и ее назвали Дагор Аглареб, Достославная Битва.» (Серые Анналы)

«Моргот испытал свои силы и бдительность Нолдор. Его мощь была явлена внезапно: и были землетрясения на Севере, пламя обрушилось с гор, и орки совершили набег на Бэлэрианд; и банды грабителей проникли далеко вглубь и вширь за границу. Но Финголфин и Майдрос собрали большие силы своего народа и Темных эльфов и они уничтожили всех разбредшихся Орков; они загнали главные полчища в Бладорион [Ард-Гален, прим. мое], там окружили и уничтожили их в виду Ангбанда. Это была Вторая Битва — Дагор Агларэб, Славная Битва.» (Поздние Анналы Белерианда, 5 том)

Итак, нолдор расселились по Белерианду, и настал мир. Но в 60 году Первой Эпохи (Серые Анналы), Моргот внезапно выдвинул войска в Белерианд. Начало битвы сопровождалось извержением Тангородрима, так что в некотором смысле Третья Битва была "репетицией" Дагор Браголлах. Однако не сказано ни о каких-либо потерях у нолдор из-за извержения, ни об ущербе, нанесенном земле Ард-Гален, так что можно предположить, что извержение не было очень сильным, и лава остановилась в Дор-Даэделот. Скорей всего, Мелькор пока не рассчитывал использовать лаву как оружие, для него гораздо важнее был вулканический дым, который закрыл солнце, ведь орки его боялись и хуже сражались при дневном свете. Кроме того, землетрясение, дым и огонь могли использоваться и для того, чтобы напугать и деморализовать эльфов.

Далее описания разнятся. Мы встречаем три варианта направления удара сил Моргота. По версии Сильмариллиона орки двинулись одновременно через ущелье Сириона, на Дортонион и через Маглоровы Врата. Серые Анналы упоминают только продвижение вражеского войска через Долину Сириона, а Поздние Анналы Белерианда лишены конкретики.
Судя по предыдущим и последующим битвам, наиболее вероятной представляется версия Сильмариллиона, поскольку Морготу свойственно наносить удар одновременно по нескольким направлениям, пытаяссь отрезать своих противников друг от друга и заставить каждого противостоять его силам в одиночку. Также следует учитывать, как дополнение, Поздние Анналы Белерианда, где сказано, что банды орков «проникли далеко вглубь и вширь за границу», поскольку это совершенно очевидно и естественно для орков.
Еще довольно примечательно, что среди войск Моргота не названо никого другого, кроме орков, хотя балроги раньше уже участвовали в битвах. Но этот момент будет рассмотрен в соответствующей главе.

Несмотря на то, что исход битвы решили Финголфин и Маэдрос, и только их действия упомянуты, очевидно, что самый главный удар приняли на себя Ангрод и Аэгнор в Дортонионе, и они смогли продержаться до тез пор, пока не подошла подмога. Помимо доблести и отваги их народа, успех объясняется еще и тем, что нагорье Дортонион само по себе было серьезной преградой для Моргота

(Сильм).

«С северных склонов Дортониона любовались степями Ард-Галена сыновья Финарфина Ангрод и Аэгнор — вассалы своего брата Финрода, владыки Наргофронда. Народ их был малочислен, ибо земли те довольно пустынны, а великое нагорье считалось преградой, взять которую Морготу будет нелегко.» (Сильм)

Земли Маглора тоже оказались на пути наступающей армии орков, и хотя это не была наибольшая часть войска, для него ход сражения был куда менее благоприятен. В отличие от Ангрода и Аэгнора, в его замлях не было никаких природных препятствий для противника

(Сильм).

«Область меж рукавами Гэлиона опекал Маглор, и было там место, где холмы разрывались» (Сильм)
Так, Маглор не смог отбиться от врага, и банды орков проникли в Восточный Белерианд.

Сложно судить, что происходило в Долине Сириона. Доподлинно неизвестно, находились ли Финрод и Ородрет на Тол Сирион или нет. Но во всяком случае, там не было даже укреплений, и не указана ни принадлежность этих земель Финроду, ни то, что там была битва, так что можно заключить, что либо орки прошли вдоль Сириона беспрепятственно, либо Финрод, так же, как Маглор, не имел сил задержать его.

Далее, согласно Сильмариллиону, Маэдрос и Финголфин предпринимают весьма интересный и рискованный ход: оставив в тылу вражеские войска, проникшие в Белерианд через Маглоровы Врата и Долину Сириона, они приходят на помощь Ангроду и Аэгнору и разбивают главные силы противника.

В это время другие выслеживали банды орков, разбредшиеся по Белерианду. Доподлинно неизвестно, кто именно имеется в виду. Но можно предположить, что на западе участвовали силы Тургона, войска, оставленные на территории строящегося Нарготронда, Финрод и Ородрет. Также мог там быть и Фингон, однако я рискну предположить, что он скорее находился рядом с Финголфином. Некоторые банды орков могли дойти до Битомбара и Эглареста и подходить к границам Дориата.
На востоке, вероятно, орков преследовали Маглор, Карантир и эльфы Оссирианда. Можно предположить, что также их выслеживали Амрод и Амрас. Возможно, и до установления Осады они жили южнее остальных братьев.

Закончилась битва, в чем согласны между собой все тексты, полным разгромом вражеской армии и началом Осады Ангбанда, которая продлилась почти четыре века.

Карта Третьей Битвы из атласа Фонстад:

@темы: толкин, размышления, Военное дело в Арде

---

Мда, кажется мне пора начинать курить разом квенья и синдарин, причем курить быстро и оперативно. Все, что связанно с языками, для меня шайтан-арба, но я морально готова превозмогать.
Когда-то я уже пыталась, но все заглохло. Но на этот раз должно получиться.

@темы: толкин, дыбр

---

Флешмоб про ники

Увидела у  ninquenaro и долго думала, хочу ли себе такой. Решила, что все-таки хочу)))

Откуда ваше ролевое имя и почему вы зовётесь именно так.
Вторая часть имени появилась где-то около 2006 года, когда я узнала, что толкинисты обычно придумывают себе имена, и что это круто))) Имя я хотела себе непременно эльфийское и непременно на квенья. Для этого у меня были весьма туманные представления о языке и учебник Печкина (только потом я узнала, как его ругают), где есть часть про составление имен. Я несколько раз перечитала эту самую часть, прокрутила в голове те эльфийские корни, которые я к тому моменту помнила, и имя Эленрель пришло ко мне как-то само. Потом я выяснила, что для меня это редчайший случай, и, наверное, это судьба))) Как оно пришло, так оно и осталось, хоть мне много раз указывали, да я и сама раскапывала, что оно неправильное. Я уже называюсь именно так, и ничего с этим не поделаешь.
Первая часть имени появилась позже, но вроде бы, в том же году, когда я прочитала ЗиОЭ и узнала, что имен у меня должно быть как минимум два. Имя Нарвен тоже было придумано относительно легко и быстро, оно соответствует мне по характеру и вообще нравится, но не является настолько моим. Помимо соответствия ЗиОЭ, оно должно было стать официальным ником, потому что звучит проще (и вообще "отцовское" имя же), но вышло так, что называть меня им стали очень нескоро.

Менялись ли у вас имена и почему это происходило?
С 2006 года не менялись, только добавилась вторая, а точнее, первая часть. До того у меня было только дворовое погоняло, но оно, думаю, не считается)))
Еще есть ник Илари Линжер. Имя, в зависимости от ситуации, может меняться на Илария/Илэрия, фамилия может отсутствовать. Существует параллельно с основным и, во-первых, является дефолтным именем персонажа на ролевки, а во-вторых, используется там, где не принято называться по паспорту, но в то же время не хочется светить эльфийское имя.

Как вы зовёте себя сейчас, и если зовёте вновь по имени и фамилии, то почему это вновь стало важным, хотя долгое время не было?
Я никогда не называлась только по тусовочному имени. Дело в том, что именно с толкинистами вне интернета я всегда общалась мало, поэтому мне зачастую проще называться паспортным именем. Так, когда я пришла на свою первую ролевую поляну, оказалось, что народ там далеко не весь упорот именно по Толкину, и еще меньшая часть - именно по эльфам. Так что имя Эленрель было для них малопонятным и труднопроизносимым набором звуков, и когда его с третьего раза не запомнили, я махнула рукой и сказала, что пофиг, меня зовут Таня. Дальше я ушла в историческое фехтование (которое ныне называется модной аббревиатурой ИСБ), и там эльфийский ник вообще никто бы не понял. А я не видела смысла его отстаивать, потому что свое паспортное имя тоже люблю. К тому же, в некоторых местах народ назывался типа средневековыми никами (отсюда и появилась Илари), а в других - паспортными именами или прозвищами без фандомной привязки. А в моем нынешнем клубе я не состою во вконтактовой группе и потому не вообще палюсь, что у меня есть какой-то ник. А кто его знает, по-моему, даже не пытается его разобрать))) Да и та компания, с которой я обычно езжу на игры, называет меня по паспортному имени, и меня это совершенно не огорчает.
В то же время, те, с кем я познакомилась сперва и сети, знают меня по нику, и это мне тоже нравится.
А вот как я терпеть не могу называться - это по фамилии. Что к своей нынешней, что к девичьей, фамилии я отношусь нормально, но сам факт называния по фамилии ассоциируется у меня то ли со школой, то ли с общением с бюрократами. Словом, вне каких-нибудь цивильно-официальных мероприятий фамилию использую только в том случае, когда иначе совсем никак.

Как вы относитесь к своему никнейму, и вы ли это или просто ваш «идентификатор», удобный способ для ваших друзей выделить вас в записной книжке телефона, а для вас — назвать себя для определённого круга людей?
К двум частям своего ника отношусь по-разному. Нарвен - "отцовское" имя и есть, полный аналог паспортного имени там, где я хочу называться не им. Это мое имя, я его люблю, оно мне вполне подходит. Эленрель - нечто еще более "мое", созвучное с чем-то глубоко внутри, чего словами не опишешь, а потому более дорогое. Одно время мне хотелось, чтобы меня называли именно так, но потом я поняла, что все получилось правильно. Это имя используется только небольшим числом людей и далеко не всегда, как правило, если разговор идет о чем-то очень важном.
При этом я совершенно не заморачиваюсь, и в принципе называть меня можно хоть первым именем, хоть вторым, хоть по паспорту. Именем персонажа, которого я играла с конкретным человеком, тоже иногда можно (но обычно предполагает ролевой или полуролевой треп). Если имя названо и известно окружающим, то можно его использовать, а мне вполне хватает того значения, которое оно имеет для меня, и использование другими любого из вариантов в любой ситуации меня не сквикает.

@темы: флешмоб, РИ, толкин, дыбр

---

Про тенировку

Сходила впервые за дофига времени на тренировку в клуб, где тренировалась до рождения дочки.
Я, конечно, многое забыла и до конца не выдержала, потому что с непривычки это очень тяжело, но в целом собой довольна, и наш командир, кажется, мной тоже был вполне доволен. Понятно, что через 4 года ничегонеделанья от меня многого ждать не приходится, да и раньше я была далеко не лучшим бойцом, даже можно сказать, что в числе первых с конца.
Оказалось, у нас разделили тренировки на новичковые и для бойцов с опытом, и я попала именно в новичковый день. Поэтому не получила люлей, но зато поделала много физухи, вспомнила кое-какие элементы техники и лайтово поспарринговалась. Наверное, на первый раз именно это и было для меня лучшим вариантом.

Выводы и результаты:
Я унылая размазня в примерно никакой форме, и мне срочно надо браться за ум и качаться.
У меня был когнитивный диссонанс формата "мозг помнит, а руки не могут", так что еще не все забыто, но мне нужно пахать, пахать и пахать.
У меня очень быстро начинает отваливаться кисть. Потому что на руке обычно висит ребенок, и кое-какая нагрузка на нее есть, но при этом кисть почти не напрягается, вот с ней и проблемы. Еще у меня стали быстро уставать ноги, хотя раньше с этим проблем даже близко не было, и это весьма печально.
Я не могу, вот совсем не могу, бить девушек. Да, это звучит странно, но почему-то так. Я терпеть не могу дурацкие гендерные стереотипы и сама готова бить лицо тем, кто по ним упарывается, так что проблема где-то очень глубоко у меня в голове, и с чем она связана, я пока не могу осознать. То есть, махать на них чем-то я могу, но злости нет вообще никакой. И получается хреново.
Такое забытое и любимое ощущение, когда устал, как собака, и все болит, но в то же время так офигенно! Хочу еще.
И еще раз, самый главный вывод: БОЛЬШЕ НЕ ФИЛОНИТЬ!!!

А еще эта запись здесь не просто так.
Я уже много раз собиралась начать тренироваться, даже приходила пару раз, но потом обязательно случалась какая-нибудь хрень. Например, соберусь пойти, а мне внезапнэ хреново. Или находятся какие-то дела. Или просто настроения нет. Но сегодня я решила, что сейчас или никогда. Я (да-да, закон подлости) опять чувствовала себя не очень, но навернула обезбола и пошла. И я знаю, что это не полезно, но мне было нужно.
И этот пост здесь за тем, чтобы когда у меня снова возникнет куча причин пропустить трену, я посмотрела на него и решила, что идти все-таки надо.
Такая вот самомотивация.

@темы: дыбр, реконструкция и истфех

---

Про 7 Эпизод ЗВ

Только недавно посмотрела, и все собиралась написать о своих впечатлениях... а тут вот она, суровая правда жизни. Ну как не упереть?)))

02.04.2016 в 21:05

Пишет  Lee Xantori:

Прекрасное

01.04.2016 в 22:23

Пишет  Дворовый кот:

Кайло Рен а-ля Евгений Онегин.

Мой дед Галактикою правил,
хотя лишился рук и ног.
Он уважать себя заставил -
Когда б не дерзостный эвок,
Была б Республике наука!

Мой дед Галактикою правил,
хотя лишился рук и ног.
Он уважать себя заставил -
Когда б не дерзостный эвок,
Была б Республике наука!
Ведь, боже мой, какая скука
Долдонить мантры день и ночь
И в ступе жидкости толочь!
Какое низкое коварство –
Живые чувства подавлять,
Контрастным душем плоть смирять,
В компот подмешивать лекарства,
Вздыхать и бормотать во сне:
«А вот на Темной стороне...»

Так думал с горьким возмущеньем,
Зловещий исторгая пых,
Ума внезапным помраченьем
Своих оставивший родных
Наследник Соло и Органа.
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час,
Позвольте познакомить вас.
Бен Соло, мамино несчастье,
Родился в тот нелегкий год,
Когда тирана сверг народ,
И на обломках самовластья,
Как ход времен, неудержим,
Восстал диктаторский режим.

Себя для дела не жалея,
Семью препоручив судьбе,
На радостях принцесса Лея
Всецело отдалась борьбе.
Судьба ребенка не щадила,
Чего-то в генах начудила,
Природа поглумилась всласть -
Короче, жизнь не удалась.
Убогий дроид протокольный,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал программой школьной,
И вот печальный результат -
Он еле сдал на аттестат.

Когда же, волею природы,
Взыграл в наследнике гормон,
Растрачивать младые годы
К джедаям был отправлен он.
В тоске извечной по свободе,
По тамошней острижен моде,
В х/б казенное одет,
И это все – в шестнадцать лет,
Взамен дешевого портвейна,
Кривых стихов, огня в крови
И беспорядочной любви!
Но на совете на семейном
Решили: сколько ни рыдай,
Он станет рыцарем джедай.

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Но нас-то с вами, слава богу,
К джедаям сложно запихнуть –
Не всем хватает мидихлорий.
Джедайский храм – не санаторий:
Там каждый день с шести утра
Посты, молитвы да физра
(в одних трусах зимой и летом);
Там учат созерцать пупок,
Там швабра, веник и совок –
Твое оружие победы:
Пред ним бессильны и смешны
Соблазны Темной стороны!

(Повывелись джедаи ныне,
Но, если правду вам сказать,
Ребенок, выросший в пустыне,
Джедаям может фору дать
По части практик социальных,
А также знаний специальных
И навыков борьбы со злом.
Везите отпрысков на свалку,
Кому житейская закалка
Важней, чем липовый диплом!)

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе людей не презирать,
А гражданам с такою рожей
Не нужно даже выбирать:
Для этих юных дарований
Уж нет иных очарований,
Как проклинать во цвете лет
Родителей, и белый свет,
И оттопыренные уши,
И весь порядок мировой;
Нудят до крышки гробовой
Сии мятущиеся души,
Поскольку мыслию оне
Давно на Темной Стороне.

Момент удобный выжидая,
Чтоб дядю пуще огорчить,
Не мог он ситха от джедая,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил джедайские порядки,
Косил от утренней зарядки,
И Вейдера с мечом в руке
Повесил в красном уголке.
Так время шло, и поначалу
Не обещали нам проблем
Ни черный плащ, ни мятый шлем –
Ничто беды не предвещало,
И Люк вписал в зачетный лист,
Что падаван – постмодернист.

Все дыры в подготовке Соло
Перечислять не хватит строк,
Но в чем не преуспела школа
И в чем он сам себе помог,
Что было для него с детсада
Души мятущейся отрада,
О чем он шесть часов подряд,
По роте заступив в наряд,
Мечтал на тумбочке скрипучей,
Иль над картофельной ботвой
Вздыхал, поникнув головой, -
Был широко известный случай,
Когда его великий дед
Из Тьмы переметнулся в Свет.

Он дал бы грады родовые
(когда б, конечно, их имел),
Чтоб снова, как во дни былые,
Имперский марш кругом гремел,
Чтоб под знамена Палпатина
От Корусканта к Татуину
Пошли, идеей сплочены,
Отчизны верные сыны.
И чтоб из класса «Б» девица,
Что выпила его компот,
Взглянула на имперский флот
И поспешила извиниться,
Чтоб эта дура поняла,
Что зря его обозвала!

Бывало, он еще в постели,
Но мыслью где-то далеко;
Все падаваны завтрак съели,
А он все цедит молоко;
Ничто несчастному не мило,
Повсюду мрак, кругом дебилы,
Всё суета, а он вотще
Стоит в Гарольдовом плаще.
В его мечтах разрывы блещут,
За плексигласом бой кипит,
И Люк в конвульсиях хрипит,
Разряды молний так и хлещут,
Но чу! Раздался сиплый звук:
«На кой мне сын? Мне нужен внук!»

Исполнен смутного томленья,
Всецело в грезы погружен,
Не раз пойти на преступленье
В душе почти решался он –
С лайтсабера скрутить заглушку
Да поснимать с джедаев стружку,
И подвиг сей воспеть в веках
В корявых собственных стихах,
Но вечно что-то отвлекало:
То марш-бросок, то культпоход,
То к полднику дадут компот –
И вся решимость потухала,
Чтоб обжигающим огнем
Назавтра разгореться в нем.

Стихи, к несчастью, сохранились,
И можно оценить талант:
«Джедаи! Чтоб вы провалились!
Прощай, немытый Корускант!
Прощай, убогая столовка,
Прощай, невкусная перловка!
Поди, на Темной стороне
Печенек выдадут и мне!
Паду ли я, мечом пронзенный,
Иль сам кого мечом пронзю, -
Ступив на верную стезю,
Узнаю в срок определенный
(но если все-таки умру,
То это блинваще не тру).

Уйти во цвете лет обидно,
Но с гордо поднятой главой,
Чтоб маме с папой стало стыдно,
Я принимаю жребий свой.
Из класса «Б» воображала
Небось бы первая бежала,
Что твой тонтон, на всех парах
Оплакивать мой скорбный прах,
И, руки к небу воздевая,
Надрывный подняла бы вой:
«Вернись ко мне, желанный мой!»,
Да только поздно, дорогая!
Теперь тебе чужой компот
До гроба не полезет в рот!»

Так он писал темно и вяло,
Что романтизмом мы зовем,
А Лея дурью называла
(которой много было в нем),
А дядя самых честных правил
В стишатах запятые правил,
Решив от пущего ума,
Что Сила справится сама.
Меж тем, в космическом пространстве,
Затрепанном до черных дыр,
Внезапно вылезли в эфир
Неведомых миров посланцы,
Но все, что Люк расслышать смог,
Был позывной «Die Fahne hoch!»

Проверь, читатель мой достойный,
здорова ль вся твоя родня -
не всякий вынесет спокойно,
что ты услышишь от меня.
Возглавил злобный Первый Орден
с веснушками по рыжей морде,
в шинель штурмфюрера одет,
набриолиненный кадет.
Он из Германии туманной
привез учености плоды:
"Майн Кампф" и Геббельса труды,
про Rassenkunde хефтроманы,
и Herrenvolk, и Lebensraum,
и целый воз психицких травм.

Он верил, что его планида –
Порядок в хаос привносить,
Да так, чтоб никакая гнида
Не помышляла откосить
От счастья быть стране полезной;
Что призван он рукой железной
Планеты ставить на дыбы;
Что есть избранники судьбы,
И он как раз из их породы;
Что близок день, что час пробьет,
И с песней двинутся вперед
Освобожденные народы
Навстречу счастью своему
Колонною по одному.

Вообразив себя героем
Своих любимых детских книг,
Не раз вещал он перед строем
Про галактический блицкриг.
Солдаты слушали, зевали,
Потом лениво зиговали
И расходились кто куды
На каждодневные труды:
То снег белить, то листья красить,
То на парадные штаны
Лепить на дембель галуны,
То рынду мелом п[олировать очень тщательно],
И так, среди мирских забот,
Летел у них за годом год.

Конечно, Хакса появленье
В Республике произвело
На всех большое впечатленье,
Но дальше дело не пошло:
Сперва немного побузили,
Сурово пальцем погрозили,
В Сенате подняли галдеж:
«Куда скатилась молодежь!»,
На воспитание грешили,
Ругали школу и семью,
Пришить готовились статью,
Но, как обычно, порешили,
Что вмешиваться не с руки –
Подумаешь, ролевики!

Бен Соло в ожиданье встречи
Едва не плакал кипятком:
Он Хакса пламенные речи
Давно подслушивал тайком,
Позеленев от напряженья.
Давно его воображенье,
В разладе полном с головой,
Алкало пищи роковой
И дождалось - открылись очи,
Душа сказала: «Вот оно!»
(Тут дальше будет несмешно,
Поскольку под покровом ночи
Герой, как распоследний гад,
Джедаев порубил в салат).

Быть можно самым темным ситхом,
Носить пыхтелку, плащ и шлем,
И все же не казаться психом
С букетом возрастных проблем,
Но не таков был младший Соло:
Сровняв с землей родную школу,
Он стал по паспорту не Бен,
А, извините, Кайло Рен.
Герой часа четыре кряду
Пред зеркалами проводил
И из уборной выходил
В таких изысканных нарядах,
Что сам Верховный лидер Сноук,
Его узрев, валился с ног.

Стырено отсюда:
the-mockturtle.livejournal.com/784353.html#comm...
the-mockturtle.livejournal.com/784892.html
the-mockturtle.livejournal.com/785533.html

@темы: прекрасное, смешное, SW

---

Лес и совушки

Обещала кое-кому сваять флафф, а пока не выходит каменный цветок. Но выйдет рано или поздно, куда ж он денется)))
А пока я обнаружила, что у меня накопилось красивых сов. И не могу не поделиться.

EЩЕ!

@темы: прекрасное, картинки, упртст

---

Хотела крипоту по Арде...

...пишу крипоту по Арде!
Пока только самое начало. Выкладываю сюда, чтобы не потерялось, и чтобы был стимул продолжать. До собственно крипоты еще не дошло, но намеки уже есть.
Upd. Закончила!
И да, я решила немного отдохнуть от упоротой травы, и здесь будет все вканонно.
Итак, Долгий Мир, небольшая деревушка в Дор-Ломине. Компания малолетней шпаны мальчишек находит странное...

Необходимые пояснения.
1. Известно, что Мелькор создавал самых разных чудищ, так что НЁХ может выглядеть в принципе как угодно. К тому же, меньшие темные майар любили могучие и пугающие обличья. Какой из вариантов относится к конкретно этому чудовищу - в рамках страшилки не важно)
2. Да, герои в большинстве своем не очень-то героичны и выводы из случившегося делают не самые конструктивные. Но посмотрите на возраст)))

Блохи пока не ловлены, кто поможет поймать - тому от меня лучи любви)))

Черная вода (рабочее)

- Я такое в лесу видел! - Брандор бежал, размахивая руками, к своей компании, собравшейся, как и обычно, в маленьком, умело спрятанном шалаше. До деревни отсюда было недалеко, но в эту часть леса редко ходили что охотиться, что собирать грибы и ягоды. Чуть к югу местность спускалась к болоту, а на востоке рукой подать было до предгорий Эред Вэтрин. Никому не нужный клочок земли и облюбовала компания мальчишек, там они устроили себе убежище и устраивали тайные встречи. Здесь они сидели по вечерам, когда не нужно было помогать взрослым в поле, играли в грубо вырезанные кости, планировали разные дела, за которые, если попадутся, быть им оттасканными за уши... Шалаши строить их научил один заезжий синда, так что секретное укрытие спрятано было по уму, и не стояло здесь уже почти год, так никем и не обнаруженное.
- Да не ори ты... - из шалаша высунулась белобрысая и вихрастая голова Риннора, старшего в компании. А вскоре вылез и он сам - высокий, еще нескладный подросток, вечно оборванный и со сбитыми кулаками, а теперь еще и с синяком под глазом - подрался с кем-то из соседней деревни.
Брандор, младше его года на три, совсем еще мальчик, притормозил и стушевался. С Риннором шутки плохи - за нарушение конспирации можно и тумаков получить. Тот и правда погрозил ему кулаком и, ухватив за ворот рубашки, втащил внутрь шалаша. - Ну, чего видел?
Мальчик сперва вжал в голову в плечи и огляделся. Вся компания была в сборе: помимо Риннора обнаружились еще братья-погодки Ферен и Фандир, оба светло-русые, невысокие, но крепкие, похожие, словно близнецы, только старший, Ферен, чуть выше ростом.
- Я это... - замялся Брандор, - озеро видел...
- Пфф, озеро! - фыркнул Фандир. - И чего там такого?
Все они сегодня намеревались дома не ночевать (кто отпросился, кто просто сбежал) и устроить вылазку в горы, а тут младший спутал все планы своим озером. Но Риннор слушал его внимательно и даже недовольно зыркнул на Фандира, чтобы не лез.
- Ну озеро как озеро, небольшое такое, - Брандор почувствовал поддержку предводителя их компании и продолжил уже увереннее: - Днем все как обычно, а как темнеет, вода становится черная, что твои чернила, и не отражает совсем ничего. Закат был, а вода - как будто ночью! И ветра не было, а от одного края рябь кругами расходилась, и следы когтей на берегу, огромных таких...
- Когти - это, видно, медведь прошел, - авторитетно заявил Ферен.
- Да нет, больше! - воскликнул младший. - Как... ну не знаю даже, у кого.
Риннор посчитал, что услышал достаточно, и решил вмешаться.
- Насчет когтей Ферен верно говорит, а ты перетрусил, только и всего. Но к озеру мы все равно сходим. И если окажется, что ты все наврал... - он снова показал мальчику кулак. Этот жест был у него любимым.

Собирались они недолго. Наполнили водой фляги из родника поблизости, положили в котомку припасенный хлеб. Не забыли и заранее сделанные факелы, а еще самое главное - оружие. Места, конечно, спокойные, но мало ли - можно зверье встретить, или вдруг какой враг через границу просочится? Такого на памяти мальчиков здесь не случалось, однако им приятно было чувствовать себя настоящими разведчиками на настоящей вылазке. Да и следы когтей у озера, конечно, окрестили медвежьими, но не с голыми руками было спокойней - не говоря уже о том, что и медведю попасться - приятного мало. Риннор имел при себе копье - не охотничье, а настоящее боевое, подарок того самого синда, что как-то научил их строить шалаши. Глянулась ему эта компания. Словом, старший был как взрослый воин - только древко справил под свой рост. У Ферена был лук - легкий, охотничий, чуть слабее, чем обычно делают, зато натянуть его паренек мог без проблем. Фандир и Брандор были с самыми обычными выструганными из дерева дубинками, последний взял с собой еще и нож - хорошей работы, подарок отца.
Так, осмелевший и вооружившийся маленький отряд, ведомый самым младшим своим членом, выдвинулся из тайного убежища. Над горами сгущались фиолетовые сумерки, закат уже совсем померк, и только последние его лучи бросали вызов наступающей темноте. А в лесу была уже совсем ночь, но факелы пока не зажигали, ведь Брандор шел оттуда уже в сумерках и теперь узнавал дорогу и без света. К тому же... этого он своим друзьям не сказал, но было в том озере нечто, не позволявшее заблудиться по пути к нему.
Он помнил, как когда день еще только клонился к закату, среди вытянувшихся теней деревьев и пожухлой, несмотря на середину лета, травы, отыскал это озеро. Сперва вода была совершенно обычной, только немного мутноватой, но это легко можно было объяснить илистым дном и близостью болота. Но по мере того, как темнело, Брандор с ужасом и восторгом наблюдал, как озеро наполнялось абсолютной чернотой. Невероятной, невозможной, жуткой - и притягивающей взгляд, так что мальчик смотрел на воду как завороженный - и не видел своего отражения. Чернильная гладь влекла его и одновременно пугала, хотелось протянуть руку и коснуться ее, а то и вовсе нырнуть в таинственную глубину, но внутри все кричало об опасности. И неизвестно, чем закончилась бы эта молчаливая битва с самим собой, если бы вдруг по воде не побежали круги - от росших неподалеку кустов, но что их вызвало, Брандор не видел. Однако он встрепенулся, странная одурь прошла, и он отправился исследовать те самые кусты, где и нашел следы когтей - и бросился прочь без оглядки. Вот тут-то стоило бы забыть о планах на ночь и спешить сообщить не своим друзьям, а взрослым, а то и эльфам на ближайшую заставу, но к страху примешивались еще кураж и мальчишеская гордость, так что голос благоразумия просто не имел шансов перед такими серьезными соперниками. А еще Брандору во что бы то ни стало хотелось вернуться. Озеро манило его.

Upd. Продолжение.

Пока мальчишки добирались до озера, дневной свет совсем померк, а ночь выдалась темная, безлунная, да и мерцающие огоньки звезд кое-где были скрыты облаками. Брандор упорно шел вперед, без труда отыскивая дорогу. Он не очень-то хорошо запомнил ориентиры, и только в направлении не мог ошибиться, но руководствовался не столько памятью и зрением, сколько каким-то другим, неведомым ему чувством. Он знал, где озеро, потому что уже побывал там и должен был вернуться. А вот остальные уже начали сомневаться в том, что не собьются в пути, и к тому же, то и дело спотыкались о торчащие корни, поваленные древесные стволы и просто неровности почвы, царапались о кусты и ветви, а Фандир и вовсе чуть было не свалился в какую-то яму. Он и не выдержал первым. Достал из мешка факел и собрался было чиркнуть огнивом, но Брандор остановил его.
- Да убери ты огонь, все сухое, вдруг полыхнет!
- Так не видно же ничего, - упорствовал Фандир. - Откуда ты знаешь, что не заблудился?
Лето и правда выдалось засушливым, но зажигать факел младшему не хотелось совсем не поэтому. А вдруг при свете они ничего не увидят? Да и не надо к этой воде огня - живого и жаркого. Кто-то или что-то, обитающее в озере, вряд ли его полюбит. Брандор хотел еще что-то возразить, но тут Риннор, который, как самый старший, внимательно смотрел по сторонам, готовый если что, защитить своих, прервал их спор.
- Хватит вам, - сказал он, подняв вверх руку, а другой покрепче перехватив копье. - Уже пришли...
И действительно, в воздухе теперь пахло сыростью от близости воды, а еще лес здесь совсем притих, не слышно было обычных ночных шорохов, не кричала ни одна птица, даже листья нигде не шелестели от касания ветерка. Живая и дышащая ночная тишина сменилась абсолютным, могильным молчанием, словно все, что могло убежать, покинуло эти места, а что не могло - замерло в ужасе или пропиталось тьмой. И темнота здесь действительно была гуще, она не была просто отсутствием света, а чем-то иным, густым, холодным, пугающим. Сам воздух стал как будто более вязким, а все звуки тонули в нем, словно весь мир укрыли плотной черной тканью. Эта перемена происходила, должно быть постепенно, но мальчики осознали ее только сейчас.
- Может, ну его? - предложил Ферен. Старший сын охотника, он лучше всех понимал в лесной науке и мог определить, что место здесь совсем нехорошее.
- В штаны наложил? - Риннор засмеялся, только смех вышел деланным, а от того еще более злым и издевательским, чем хотелось бы. Предложение товарища и правда звучало довольно жалко, а Риннор, хоть и чувствовал, что дело неладно, отступать не собирался. Видано ли такое: младший идет, а старшие боятся?
Брандор вздохнул. Сейчас дорога к озеру была гораздо более жуткой, и в его сердце тоже закрадывались сомнения, а коленки начинали предательски дрожать. Но пути назад не было, ведь он сам всех сюда привел, отговорив от похода в горы, так что если струсит - ходить ему битым, а может быть, Риннор разозлится настолько, что прогонит его вовсе. И во всяком случае, такой позор нескоро забудется. А еще он знал, что скоро, скоро уже будет озеро, и тогда страх будет смешан с восторгом, и он снова увидит удивительную черную воду. И остальные тоже увидят...
Деревья здесь росли высокие, черные стволы уходили далеко вверх, а кроны смыкались над головой. Было совсем темно - вытянутой руки уже не видно, а сквозь глухой покров зловещей тишины, тихий, на грани слышимости стал пробиваться шепот. Слов было не различить, а может статься, их и не было, но в этом то ли шепоте, то ли шипении чувствовалась злоба, такая же темная, как эта ночь, и древняя, словно сам мир.
Теперь уже Риннор не выдержал и зажег факел. Никто, даже Брандор, не стал ему возражать, напротив, все вздохнули с облегчением. Никто не хотел первым показать свой страх, но старшему можно. Он самый взрослый, по весне ему сравнялось целых тринадцать лет, и через три года он собирался уйти служить на пограничную заставу, к чему давно готовился. Что в потасовках с другими компаниями, что в их вылазках далеко в лес, авторитет Риннора был непререкаем. Старший всегда лучше знал, когда дело принимало по-настоящему опасный оборот, и готов был постоять за себя и друзей.
При свете стало заметно спокойнее. Лес как лес, деревья как деревья. Мертвая тишина все равно окружала и давила, но шепот исчез, и все решили, что он им просто почудился со страху. Только вот освещенный огнем круг от каждого факела, казалось, был меньше, чем должен, словно странная темнота поглощала не только звуки, но и свет тоже тонул и чах в ней. Но все же идти стало веселее, и последнюю сотню шагов мальчики даже обменивались шуточками и рассказывали друг другу кое-какие байки, хотя смешное здесь совсем не казалось таковым, а улыбки выходили слишком натянутыми. Больше тишину не нарушало ничего, кроме их собственных шагов и голосов, но все же дурное предчувствие не оставляло каждого ни на минуту. Затылками, спинами, покрывшимися холодным потом, они ощущали на себе чей-то взгляд, полный все той же тьмы и злобы. Нечто ждало их. Терпеливо, как и подобает опытному охотнику, принюхивалось и прислушивалось, наблюдая, как неразумная добыча подходит все ближе и ближе.
Но вот деревья расступились, являя взгляду уже порядком перепуганной, но все же любопытной компании небольшую полянку, а дальше - черное, словно кто-то и правда налил в воду чернил, озеро, окруженное поникшей, больной травой и колючими кустами. Звезды светили над странной водой, но ни одна не отражалась в ней. Не чувствовалось ни единого дуновения ветерка, и озеро оставалось идеально гладким, но ветки кустов иногда покачивались сами по себе. А еще огонь факелов стал здесь совсем слабым и тусклым, а промасленные тряпки прогорали раньше времени.
- Вот оно! - с гордостью объявил Брандор, глядя на удивительную черную воду. Вот бы все-таки ее коснуться...
- Стоя-ать! - скомандовал Риннор, видя, что младший, не спросясь, двинулся вперед. Но голос его звучал глухо и неуверенно, совсем не так, как обычно. И мальчик, не слушая, сделал шаг к берегу. А потом еще и еще.

Upd2. Еще продолжение.

- Да стой же, кому говорю! - Риннор не собирался подпускать младшего к озеру и кинулся следом. Нехорошее предчувствие превратилось в ощущение явной угрозы, а в колышущихся кустах запросто мог притаиться хищник. Сам он почти не боялся, страшно ему будет потом, когда он оттащит дурака-Брандора подальше и как следует надерет уши. Ферен и Фандир остались на месте, первый снял с плеча лук и наложил стрелу на тетиву - на всякий случай, второй крепче перехватил дубинку и даже несильно стукнул ею по ладони, подбадривая сам себя. Братья не разделяли ни целеустремленности их предводителя, ни странного, граничащего с сумасшествием и завороженностью, восторга младшего в компании и чувствовали себя очень неуютно. Все здесь было каким-то неправильным, пугающим, но явной опасности пока вроде бы не было.
- В кустах может быть мелкий зверек, - заговорил Ферен, стараясь придать своему голосу как можно больше убежденности. Стоять в тишине было хуже всего. - А в воде - торфяная примесь. Днем она коричневая и мутная, а ночью кажется черной и ничего не отражает...
Фандир кивал ему и искренне хотел верить, но только эти слова никак не вязались с реальностью. Факелы совсем прогорели и потухли, намного быстрее, чем должны были, и темнота вновь сомкнулась вокруг, а с ней вернулся и шепот, идущий теперь отовсюду, но больше - от озера. Теперь, отрезанные от остальных некоторым, пусть и не таким уж большим расстоянием, братья чувствовали себя одинокими и потерянными, брошенными на произвол судьбы в этом неестественном и зловещем месте. Стрела чуть подрагивала в пальцах Ферена, его собственные рассуждения совсем ему не помогали и казались наивным враньем, словно он повстречал в лесу волка и всем говорит, что это щенок деревенской дворняги.
А Риннор, пытавшийся бегом догнать Брандора, почему-то все никак не мог этого сделать. Его движения сделались замедленными, как будто во сне, и он едва переставлял ноги, словно пытаясь проталкивать себя через что-то густое и вязкое. Младший же наоборот легко преодолевал расстояние до озера, и старшему только и оставалось, что округлившимися от ужаса и бессилия глазами смотреть, как стали сильнее колыхаться ближайшие кусты, как от берега начали расходиться круги, не затухая, ритмично, по всей черной матовой поверхности. Риннор снова закричал, призывая младшего одуматься и не подходить ближе, но тот как будто ничего не слышал. Наконец Брандор подошел совсем близко к кромке воды, присел на корточки и вгляделся в черную, идущую мелкими концентрическими волнами гладь. Ему казалось, что это не просто рябь, а сама вода говорит с ним, и это нечто среднее между танцем и мелодией. Страх все не отпускал мальчика, но слишком уж влекло его коснуться воды, откликнуться на ее молчаливый призыв, и противиться этому было просто невозможно. Медленно, словно боясь неосторожным движением потревожить покой этого места, он потянул ладони и погрузил их в воду.
Риннор воспроизвел самое грязное ругательство из тех, какими его отец, вернувшийся со службы на границе, костерил иногда прислужников Врага. Он уже трижды проклял эту неудачную ночь и их глупую затею, а также Брандора, который потащил их сюда, и себя самого - за то, что согласился. Но было поздно что-то менять, сейчас стоило думать о том, как выбраться. То ли инстинкт, то ли почерпнутые из множества легенд и баек знания, то ли просто логика говорили ему, что если Брандора так тянет к воде, и он завороженно смотрит на нее, ничего не слушая или вовсе не слыша, то самое глупое, что можно сделать - это дать ему напиться из озера или залезть в него. Но только как помешать?.. Рванувшись изо всех сил и отталкиваясь от земли древком копья, словно тростью, Риннор упорно пытался бежать вперед, потому что другого выхода не было.
Но младший все равно зачерпнул полные горсти и поднес ко рту. Покатал странную, горьковато-сладкую воду на языке и глотнул. В следующую секунду мир перед его глазами закачался и завертелся вокруг своей оси, а затем его залила все та же чернильная темнота. Брандор покачнулся и мешком рухнул в пожухлую мокрую траву у самого берега.
И в этот момент кусты расступились, и то, что вылезло из колючих зарослей, заставило Риннора и Фандира заорать от ужаса, а Ферена оцепенеть и выронить лук. Высокая, намного больше взрослого человека, уродливая и скрюченная фигура, покрытая черной, густой и приглаженной, словно у выдры, шерстью, не торопясь, ковыляла к своей добыче. Задние лапы были похожи на волчьи и согнуты, а передние - очень длинные, напоминающие человеческие руки, но тоже заросшие мехом, и вместо ногтей оканчивались огромными черными когтями, длиной в ладонь. Опираясь на передние лапы, чудище стояло почти вертикально, принюхиваясь. Оно повело в сторону Риннора мордой, крупной, похожей на волчью, но сплюснутой и с прижатыми к голове, вывернутыми наружу ушами. Пасть, куда легко поместилась бы его голова, открылась, обнажив ряд длинных, грязно-желтых зубов, с которых стекала тягучая слюна. Широко расставленные, кроваво-красные с вертикальным зрачком глаза уставились на паренька, словно два озера абсолютной, невозможной для нормального живого существа злобы. Тварь наморщила морду и коротко взрыкнула, отгоняя мелких, неопасных для нее существ от своей законной добычи. Шерсть на спине вздыбилась, под толстой кожей напряглись крепкие, бугристые мышцы, и все чудовище подобралось, показывая, что готово прыгнуть.
- Мамочки... - одними губами прошептал Риннор, чувствуя, как дрожит всем телом, а древко под ладонью становится мокрым от пота.
Первым импульсом было бросить копье и все, что мешало, и бежать, бежать как можно дальше, сломя голову через лес. Он самый сильный и самый быстрый, он быстрее всех сможет добраться до деревни, где помогут и защитят... Но у воды лежал бесчувственный Брандор, и Ферена с Фандиром тоже нельзя было бросать. Рыдая от страха, он все-таки все-таки поднял копье в боевую позицию и преодолел оставшиеся до Брандора несколько шагов, встав между ним и чудовищем. Должно быть, тварь уже предвкушала сытный ужин и не думала о таких предосторожностях, как чары, так что это расстояние далось Риннору намного легче.
- Берите Брандора и бегите, - крикнул он, слегка повернув голову в сторону оцепеневших и застывших на месте Ферена и Фандира. - Я разберусь... с этим.
Последнее он попытался сказать как можно более решительно и уверенно, но вышло не очень, и братья боялись подбежать и вытащить товарища прямо из-под носа у твари. Ферен сделал пару неуверенных шагов вперед, а Фандир и вовсе остался на месте.
- Ну, быстрее! - снова заорал Риннор. Думать о товарищах помогало приглушить страх, и на этот раз окрик гораздо больше походил на внятную команду. Но как братья все-таки послушали его и побежали к младшему, он уже не видел. Старший смотрел прямо перед собой, выставив вперед копье и вперившись взглядом прямо в горящие, нечеловеческие глаза чудовища. То снова издало низкий рык - последнее предупреждение, чтобы наглый человек убирался с дороги. Риннор ему не внял, а напротив, встал в правильную стойку, которую показывал ему отец, и приготовился принять бой.

Upd3. Закономерный финал истории.

Ферен и Фандир неслись со всех ног, стараясь держаться как можно ближе друг к другу и не смотреть ни на Риннора, ни на изготовившееся к нападению чудище. Они мало что соображали: добраться, схватить Брандора и мчаться как можно скорее в деревню за подмогой - вот и все, о чем они сейчас способны были думать. Фандир все еще сжимал в руке дубинку - как он теперь понимал, слишком маленькую и тонкую, совершенно бесполезную против огромной твари. Такой она разве что в зубах поковыряет. Они сами не помнили, как схватили Брандора и даже догадались закинуть его руки себе на плечи. Так ноги мальчика почти не касались земли, и его не волочили, а несли, но он был легким, и это не было помехой, к тому же, страх подстегивал братьев и придавал им сил.
Риннор же, чувствуя возню за своей спиной, первым атаковал, сделав шаг к твари и выбросив вперед копье. Понимая, что другого шанса не будет, он вложил в этот удар все свои силы и все свое отчаяние, даже сам зарычал, подобно зверю, хотя по сравнению с утробным рыком чудовища, это казалось жалобным писком. Ловкая и быстрая, несмотря на свои устрашающие размеры, тварь увернулась, но все же недостаточно расторопно, и хорошо отточенный наконечник глубоко вонзился ей в плечо. Брызнула темная кровь, и рычание сменилось воем, полным боли, но и копье прочно застряло в крепкой и жесткой плоти. Риннор дернул его на себя, но потерял ту долю мгновения, которая была нужна ему, чтобы защититься. Размахнулась длинная когтистая лапа, сломав и вывернув древко и отбросив парня в сторону, на примятую уже, неприятно склизкую траву. Риннор рухнул на нее спиной, выставив вперед локти, но это не помогло. Удар был очень сильным, и теперь он возился, словно раздавленное насекомое, пытаясь подняться со скользкой поверхности, и терял драгоценное время, а вместе с ним последнюю возможность остаться в живых. Но самое главное он сделал. Повернув голову, Риннор увидел улепетывающих что есть мочи братьев, которые тащили прочь Брандора, а значит, все было не зря. Он успел снова обернуться к твари, но та уже летела на него, ее туша заслонила собой небо, и Риннор успел только закрыть руками лицо и горло и зажмуриться...

Спасительная тень деревьев уже готова была сомкнуться над мальчиками (обоим братьям почему-то казалось, что выбравшись с полянки, они окажутся в большей безопасности), когда их нагнали звуки возни, а затем - дикий, отчаянный крик Риннора, переходящий в булькающий хрип, и когда он стих, стало различимо довольное урчание твари. Фандир споткнулся, упав на траву на самом краю поляны и больно ударившись носом о выступающие корни совсем близких деревьев. Вместе с ним полетел на траву Брандор, и Ферен, который пытался удержать его, остановился и развернулся. Братья видели, как чудище погружало зубы и когти в распростертое под ним тело, и хотя темнота милосердно скрывала от них подробности, звук раздираемой плоти и дробящихся под давлением могучей челюсти костей, а также влажное чавканье, они, казалось, не только слышали, но и ощущали каждым нервом. Оба они знали, что эта жуткая картина будет преследовать их до конца жизни.
Первым опомнился Фандир, который все-таки поднялся и помог Ферену снова подхватить товарища. Дубинку он потерял то ли при падении, то ли пока бежал до леса - этого он просто не помнил. Не разбирая дороги и кое-как вспоминая направление, братья мчались дальше, то и дело спотыкаясь и падая в кромешной тьме. Сбитые ноги горели от напряжения, воздух, которые они жадно глотали ртом, казался раскаленным и раздирал грудь на каждом вдохе, а бесчувственный товарищ, веса которого они поначалу вообще не ощущали, казался теперь таким неподъемным, будто был весь сделан из свинца. Но остановиться или замедлить бег они не смели, ведь в каждой тени им чудилось, что тварь, сожрав Риннора, бежит теперь за ними и вот-вот настигнет.
Лес стал светлее, и вскоре мальчики выбрались к знакомым местам и к своему тайному шалашу, но всё не останавливались, и страх не отпускал их. Звук их собственных шагов казался им звуком приближающейся погони, и они немного успокоились только тогда, когда оказались в родной деревне.

***
Тушу чудовища сожгли у озера, а от Риннора остались только ошметки мяса и костей да обрывки одежды, но над останками все равно возвели курган. Положили в него и сломанное копье эльфийской работы - как и заведено хоронить воинов.
- Он всегда нас защищал, - в который раз, всхлипывая, говорил Фандир. - Всегда... и не боялся ничего. И вот тогда тоже...
Командир пограничной заставы, высокий темноволосый нолдо, сразу видно, что с Запада - глаза так и сияют, точно звезды в ясном небе - стоял рядом с мальчиками над курганом и молчал. Лицо его было наискосок располосовано когтями твари, так что глаза чудом уцелели, но раны уже начали затягиваться, ведь у эльфов все быстро заживает. Он слушал сбивчивые рассказы Фандира и Ферена, но говорил редко, однако его отношение к тому, кто ценой жизни дал уйти своим друзьям, было понятно и без слов.
- Когда будет нам шестнадцать, пойдем служить на границу, - вдруг сказал Брандор, который после отравленной воды был сам не свой, и от него не ожидали ничего осмысленного. Но голос мальчика был тверд, и в нем слышалась решимость. - Чтобы никакое чудище больше в наши края не пролезло. И Риннор туда хотел.
- Мне столько исполнится раньше, чем тебе, - попробовал улыбнуться Ферен.
Младший понизил голос и шепнул товарищу в самое ухо, надеясь, что эльф не услышит:
- А какая разница? У меня ведь на лбу не написано.

запись создана: 28.03.2016 в 00:07

@темы: творчество, толкин, фанфики

---

В пространство

Как же я обожаю вконтактовые посты на тему "Баба, знай свое место!" и подобную гадость! Увидел в ленте - сразу знаешь, с кем за руку не здороваться. Просто, удобно, сразу все видно. Красота же.

@темы: дыбр, если посмотреть вокруг

---

И последнее с ЗФБ

Какбэ филасофея и рассуждения о смысле жизни, человечестве во Вселенной, древних легендах и прочих безумно полезных вещах.
Это был спецквет, я извращалась как могла)))

Название: Путеводная Звезда
Задание: мифологема "Звезды"
Размер: драббл (608 слов)
Пейринг/Персонажи: навигатор
Категория: джен
Жанр: POV
Рейтинг: PG
Краткое содержание: навигатор размышляет о древних легендах
Примечание: отношение к реальным легендам крайне вольное. Это легко объясняется тем, что до сорокового тысячелетия они дошли в сильно измененном виде.

Я родился на Терре, в древней колыбели человечества. Там, где сохранились многие знания, утраченные на иных мирах или вовсе туда не привезенные. Сохранились там также и знания, которым стоило бы кануть во тьму забвения, которым не место в наш просвещенный век. Мифы, легенды, древние верования... всё это можно еще найти, если знать где искать и иметь достаточно связей. Но разве может у кого-то быть больше связей, чем у представителей Навис Нобилите? От рождения передо мной открывались блестящие возможности, и мне нужно было потратить вечер, чтобы найти нужного человека...
Но я отвлекся, ведь дело совсем не в моем происхождении, а в моей любви к поэтическим метафорам. В древности, когда человечество только осваивало просторы океанов и морей, зарождалось и искусство навигации - тогда ещё гораздо более простое и не требующее никаких врожденных способностей. До изобретения компаса моряки в своих странствиях ориентировались по солнцу и звездам и Полярную звезду именовали путеводной, ведь среди всех движущихся небесных тел, она всегда указывала на север, давая надежный ориентир. Разумеется, от вполне объяснимого свойства мысль наших предков шла дальше - к наивным суевериям, так свойственным человеку. Люди приписывали "путеводной звезде" различные магические свойства. Верили, будто она, когда ярко сияет на небе, оберегает от шторма и мертвого штиля, выводит затерявшиеся корабли к берегу и отгоняет злых духов и морских чудищ. Некоторые просили её о помощи, словно божество, ей посвящали стихи, о ней рассказывали легенды.
Однако время шло, и роль Полярной звезды становилась все меньше, уступая место гораздо более надежным и точным методам навигации. А спустя десятки тысяч лет даже океанов не осталось на Земле, и теперь корабли ищут дорогу не среди волн морских, а среди переменчивых течений Имматериума. Но истинно велик человек, ведь он сумел воплотить в жизнь не только самые смелые идеи, но даже мифы и легенды, хотя об этом и не принято говорить.
Потоки варпа - кошмарное бурлящее пространство, непостижимое для слепого разума обычного человека, но даже глаз Навигатора не всегда может отыскать верный путь в его хитросплетениях. Варп намного сложнее, многограннее и непонятнее, чем всем нам знакомая вода, сколько бы её ни было - крохотное озеро или океан. Варп смертельно опасен, ядовит для всего живого. Одно неверное движение, один неверный поворот - и потерявшийся корабль разорвет на части чудовищными силами, а его команда достанется на съедение демоническим хищникам, бороздящим Море Душ. Только сумасшедший или просто непроходимый глупец осмелился бы бросить вызов этой квинтэссенции безумия... если бы не было Путеводной Звезды.
В Имматериуме множество ложных солнц, блуждающих огней, невозможно ярких вспышек на фоне чернильной темноты. Круговорот не существующих в реальном мире красок способен свести с ума, а множество нечеловеческих голосов искушает свернуть с пути, угодив прямо в пасть чудовищам или в яростное безумие шторма... Но есть там и свет, который ни с чем нельзя спутать, чистый огонь множества преданных Императору душ, освещающий дорогу кораблям. Астрономикон - гигантский маяк, расположенный на планете, но разве не похож он для нас на Путеводную Звезду из древних сказаний? Там, где ясно виден его свет, течения спокойны и пути безопасны, там не рыщут самые опасные твари и бурлящие потоки не унесут хрупкий корабль в неведомые темные глубины. Но если свет Астрономикона скрывается в клубящемся мраке, если он кажется слишком отдаленным и слабым - тогда жди беды. Тогда молись Императору и надейся, что он спасет тебя от гибели.
И нет у нас теперь ничего, кроме этого маяка. Ни одно хитроумное устройство не заменит его, и лишь ренегаты и колдуны, запятнанные связью с Губительными Силами, могут без него обходиться.
Так, сами того не заметив, мы дали новую жизнь древнему мифу.

...Корабль резким толчком входит в Море Душ, по палубам и переборкам проходит легкая дрожь, включается поле Гелера. А я открываю третий глаз и приветствую самый прекрасный свет в мире.
Мою Путеводную Звезду.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k

---

Еще драбблик

Маленький и стебный. И он тоже мне вполне нравится.

Название: Император, защити
Размер: драббл, 496 слов
Пейринг/Персонажи: имперский гвардеец, боец СПО
Категория: джен
Жанр: юмор, POV
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: гвардеец оказывается в одном окопе со слишком набожной личностью
Примечание/Предупреждения: насилие, слегка черный юмор

– Император, защити... Император, защити... Император, защити...
Паренек из СПО повторял эти нехитрые слова непрерывно и монотонно, раз за разом, и от этого уже в ушах начинало гудеть. В какой-то момент мне с недосыпа и просто от усталости начало казаться, что он вообще сервитор, в чью безмозглую башку какая-то шестеренка не вложила ничего, кроме "Император, защити". Ну, ясное дело – первый раз увидел настоящих зеленокожих и тут же наложил в штаны. Да и чего от этих сопляков ждать? Ни подготовки, ни дисциплины, ни выдержки. И яйца тоже у мамки дома забыли. И вот я, Вейл Эрхарт, 185-го Вальхалльского полку рядовой, успел трижды проклясть тот день, когда оказался в одном окопе с такими недоумками, а также своего командира и командира отделения СПО, с чьей легкой руки торчал теперь рядом конкретно с этим набожным занудой. Но поделать с этим я не мог решительно ничего.
– Император, защити... Император, защити... Император, защити...
Ах, да. Вся фрагова подстава состояла в том, что орки откопали где-то артиллерию. Лупили они по нашим позициям бестолково, зато много, пока снаряды не кончались, или что-нибудь не заклинивало в их топорно сработанных орудиях. Тогда наступала передышка, часок-другой благословенной тишины, когда от грохота не закладывает уши и когда не обязательно вжиматься всем телом, едва ли не зарываться в перелопаченную разрывали грязь, чтобы не зацепило. И как раз во время таких передышек, когда слух понемногу возвращался, и раздавалась эта заунывная пародия на молитву.
– Император, защити... Император, защити... Император, защити...
И наконец я не выдержал. Нет, я тоже человек, я тоже помню, что такое быть напуганным молокососом, когда на тебя несется зеленая махина с мерзкой перекошенной рожей, здоровенными лапищами, которыми она может в миг разорвать тебя напополам, и еще с внушительной "чоппой" или "шуттой". Один раз долбанет – и от тебя мало, что останется. Но только я даже тогда своих сослуживцев так не доводил! Трясся, бледный был, блевал после боя... Подмешивал себе в танну грибную самогонку, чтобы успокоиться. Чуть не попался с ней, тем едва не подставив половину своей роты. Всякое бывало. Но молча, кишки Императора, молча! В общем, чтобы это вытерпеть, надо было иметь нервы покрепче моих, хотя до того дня я на свои никогда не жаловался.
– Император, защити... Император, защити... Император, защити...
– Заткни уже пасть!
Я хорошенько, хоть и не со всей силы, ткнул доморощенного святошу прикладом лазгана в бок. Намек прозрачный – только идиот бы не понял. Но, видимо, именно с идиотом меня Император и свел. Вместо того, чтобы умолкнуть, он затараторил только быстрее.
– Императорзащити-Императорзащити-Императорзащити...
А что я могу? Еще раз ткнул. Не унялся. А я – еще раз. И еще. А тут, как на зло, зеленомордым надоело стрелять по нам издалека (а может быть, пушка окончательно развалилась), и они решили перейти к своей любимой части – к атаке в лоб, размахивая рубилами...

...Да не хотел я его убивать, господин комиссар! И уж тем более, геройскому подвигу помешать не пытался! Но что он, окрыленный верой, поднял всех в атаку и проявил чудеса храбрости – это вранье. Просто озверевшего вальхалльца с прикладом испугался сильнее.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Трэшачок одним постом

А вот рейтинг у меня вышел откровенно так себе.
Драбблик писался поздно ночью и изобилует косяками. Народу вроде бы зашел, но что они там нашли - не знаю)
Мини рождался в муках, но усилий явно не стоил. Но пусть висит.
Там и там - откровенный трэш и кровькишки в количествах, рейтинг ни разу не завышен, даже, имхо, местами занижен. Я предупредила.

Название: К спасению
Размер: драббл, 661 слово
Пейринг/Персонажи: имперский гвардеец
Категория: джен
Жанр: экшн, драма
Рейтинг: R но на мой взгляд, это все-таки NC
Предупреждения: расчлененка, варпальные глюки, смерть персонажа
Краткое содержание: гвардеец несет в госпиталь раненого товарища

– Мне страшно, – говорит ему товарищ.
– Ничего, потерпи. Все будет хорошо, – отвечает Эрик. Он берет его на руки и тащит в полевой госпиталь. Под огнем, когда культисты уже плотной живой волной накатываются на линию обороны и сминают ее. Не слыша окликов и приказов, не боясь ни своих, ни чужих. Плевать, на все плевать. Нужно дотащить его до окопа... Эрик даже не помнит, как зовут его сослуживца. Мейтан? Нейтан? Мейган? Это теперь без разницы. Главное – донести. А там спасут, помогут. Обязательно вытащат с того света человека, который внезапно для самого Эрика стал самым главным в жизни.
Эрик, пригнувшись, бежит вперед. Вернее – назад, прочь от линии окопов. Где-то сбоку заговорили "Василиски", и там дела у Имперской Гвардии идут гораздо лучше, но не здесь. Здесь от полка почти ничего не осталось, а маленькие разрозненные отряды либо отчаянно сопротивляются, надеясь продать свои жизни подороже, либо уже ни на что не надеются и бегут, тщетно пытаясь спасти свои жизни. Но у Эрика другая забота. Он несет раненого.
Тот кажется ему удивительно легким. Руки почти не устают, а бежать ничуть не труднее. Мейтан, к тому же, человек мужественный и терпеливый. Он не кричит, только стонет и иногда жалуется, что больно. Но тоже тихо. На то, что страшно, жалуется, когда видит мелькающие между размалеванных культистов быстрые, гибкие и подвижные тени тварей Имматериума. Демоны скользят меж ними, танцуя и смеясь, с равным наслаждением разрезая на части и потроша своими руками-клешнями как врагов, так и своих почитателей. Первые орут от боли, вторые – от наслаждения.
– Я спасу тебя, спасу, – повторяет Эрик. – Ты только держись.
То ли в голове мутится, то ли в этом обезумевшем мире нельзя доверять никаким ощущениям, но время от времени Мейтан кажется совсем крошечным, умещающимся на двух его ладонях. Только лицо остается прежним. Взгляд – обезумевший от боли, губы сжаты в тонкую линию, но из уголка рта все равно бежит струйка крови. В крови также одежда и руки Эрика, и под пальцами он иногда ощущает что-то влажное, теплое и склизкое. На ощупь – довольно мерзко, но длится это недолго. Мейтан снова становится нормального размера, и Эрик чувствует шершавую мокрую от крови и жидкой грязи одежду. Только тяжести тела в своих руках не ощущает – но это наверняка от адреналина.
Очередное демоническое отродье чуть не настигает его, проносясь мимо на своем уродливом, но в то же время притягивающем взгляд звере. Чудовищная клешня щелкает на волосок от головы Эрика, он падает и перекатывается в сторону. Как удержал Мейтана при этом – непонятно. Но удержал.
Тварь мчится дальше, а Эрик сворачивает и несется со всех ног туда, где, как он помнит, расположен госпиталь. Ноги горят от усталости, дыхание сбивается, но он не останавливается. Остановиться означает верную смерть для него и для друга. Который, словно желая ему помочь, снова становится маленьким и удобным...
Но госпиталя на месте не оказывается. Эрик видит наскоро устроенные укрепления, где пытаются держать оборону те остатки полка, которые успели организованно отступить. Ценой жизни оставленного на верную смерть арьергарда, как отмечает Эрик. Но это не важно. Они – помогут. Должны помочь.
– У меня раненый! Спасите его! – кричит он, протягивая на вытянутых руках полубесчувственного Мейтана.
Последнее, что он видит – каменное, устало-равнодушное лицо комиссара и дуло болт-пистолета, направленное прямо ему в лицо. Уже понимая, что все кончено, Эрик рыдает от страха и несправедливости, пытаясь закрыть собой товарища.

– Еще один псих.
Комиссар опускает болт-пистолет. На пару метров ниже его ног под перевернутым корпусом подбитого Леман Русса лежит гвардеец, которого никак не получилось бы спасти. Уже мертвый, он все еще сжимает начисто отрезанную осколком лицевую часть черепа своего сослуживца. Кровь и частично вывалившийся мозг стекают по его пальцам и уже пропитали форму, теперь мешаясь с его собственными кровью и мозгом, потому что во лбу у него зияет огромная дыра, а от затылка и вовсе почти ничего не осталось. Тело неестественно выгнуто, словно брошенная на пол тряпичная кукла, а отделенное от тела лицо, кажется, взирает на комиссара с немым укором. Но тот не поддается безумию.
Комиссар возносит молитву Императору, и наваждение развеивается.


Название: Пророк нового мира
Размер: мини, 1484 слова
Пейринг/Персонажи: Талос, Модрим Ллансахай
Категория: джен
Жанр: даркфик, ангст
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: пытки и насилие
Краткое содержание: Примус Медикаэ Повелителей Ночи Модрим Ллансахай слишком заигрался. Талос решил его вразумить, пока не стало слишком поздно.

Человек мерно покачивался, подвешенный на лоскутах своей собственной кожи. Его тело пронзали металлические шипы и крючья, загнанные точно таким образом, чтобы причинить как можно больше страданий, но не убить. Лицо человека Модрим оставил нетронутым и всякий входящий сюда мог сполна наладиться гримасой боли и запредельного ужаса, в которую оно превратилось. Человек уже не кричал, а хрипел и стонал — то ли потому, что лишился сил, то ли потому, что Окровавленные Кости что-то сделал с его голосовыми связками. Талос не стал уточнять. Равно как и не стал спрашивать, чем провинился этот несчастный, который теперь служил жутким украшением у входа в личную... Модрим называл это лабораторией. Скорее всего, ответ был бы прост: ничем. Или совершил какой-то совсем незначительный проступок. Главной бедой этого человека, чьи лишенные радужки, как у всех нострамцев, глаза теперь смотрели на Талоса с безумной надеждой, было то, что он просто попался за глаза безумному апотекарию и оказался подходящим с точки зрения его странных вкусов.
— До... бей... — с трудом двигая пересохшими, потрескавшимися губами, прохрипел человек. Для этого ему пришлось вдохнуть поглубже, и тонкие, измазанные запекшейся кровью крючья еще глубже вошли ему под ребра. Несчастный громче застонал и забился, но с каждым движением его мучения становились все хуже и хуже. На пол потекли тонкие теплые струйки крови, которая в темноте казалась черной.
Ловец Душ бросил на дергающегося в конвульсиях человека быстрый взгляд и пошел дальше, ни слова не сказав.
Маленькие комнаты вдоль длинного, скудно освещенного коридора больше напоминали тюремные камеры, чем больничные палаты, но это Талоса уже не удивило. Он пришел поговорить. Поговорить по-хорошему, как один апотекарий и с другим. Конечно, Примус Медикаэ мог просто выставить его вон, не дав даже раскрыть рта... или как-нибудь скрыть его бесследное исчезновение в глубине своих владений, как, по слухам, уже случилось со многими его братьями и кузенами.
Он проходил мимо операционных, где к залитым кровью столам были пристегнуты всевозможными способами изуродованные тела — еще живые, ждущие своей очереди для продолжения чудовищных экспериментов своего мучителя. Большинство были смертными, но пройдя несколько дверей, Талос обнаружил Астартес. Повелителя Ночи. В операционной было светло, слишком светло для уроженца мира без солнца или лишенного света подземного улья, и Талос не стал бы снимать здесь шлем. Но веки несчастного были аккуратно отрезаны, и тот не мог даже закрыть глаза. Отвернуться у него тоже не получилось бы, потому что Модрим предусмотрительно перетянул его лоб толстым ремнем, крепящимся к столу. Грудная клетка и живот были вскрыты, обнажив влажно поблескивающие внутренние органы, к которым тянулось множество трубок, и Талос не удержался от того, чтобы подойти ближе к решетчатой двери и рассмотреть, для чего они были предназначены. Одни тянулись к легким, другие вонзались глубоко в печень, и по тубкам текла темная кровь. Какие-то зажимы на втором сердце... Длинные иглы были загнаны в нервы, и от них отходили проводки, чтобы передавать электрические импульсы. Все изрядно залито кровью, которая не начала еще сворачиваться только благодаря специальным химикатам, резкий запах которых чувствовался даже через встроенный респиратор шлема.
Талос мало, что смог понять, и если говорить начистоту, Ловец Душ всегда был больше бойцом, нежели апотекарием. Но зато когда Модрим хотел подобраться к нему незаметно, он не преуспел. Талос резко развернулся и, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, сорвал с магнитного зажима на поясе цепной меч.
— И что ты здесь вынюхиваешь? — у Ллансахая был слишком высокий для Астартес, какой-то скрипучий голос, и в нем явственно звучала насмешка. Он смотрел на Талоса как на пустое место или пятно грязи под ногами. Так и положено аристократу смотреть на выходца из бедного рабочего района.
— Хочу поговорить, — бесстрастно ответил тот.
— Я не трачу время на мягкотелых бездарей, неспособных творчески мыслить, — Модрим цедил слова еще более презрительно. Пятно грязи посмело открыть рот и собиралось начать учить его жизни. — Тебя бесполезно учить, а твои нотации отнимут у меня драгоценное время. Убирайся.
Тем не менее Талос не двигался с места. Ллансахай выгонял его, но еще не собирался переходить к решительным действиям. Окровавленные Кости сказал еще не все, и хотя объективно голос у него был премерзкий, его звук Примус Медикаэ явно любил. Или с ним мало кто пытался поговорить по душам.
Модрим, не обращая на него внимания, открыл дверь и подошел к столу, задумчиво покачивая в пальцах скальпель, словно художник, решающий, какие еще штрихи добавить к своей картине.
— Ты все еще здесь? Что тебе нужно? — бросил он через плечо спустя некоторое время.
— Я еще не поговорил с тобой, — это спокойствие давалось Талосу нелегко, но другого выхода не было.
А тем временем его собеседник был уже полностью поглощен своим занятием. Все без исключения маньяки — очень увлекающиеся натуры. Скальпель плавно погружался в плоть, и изуродованный Астартес раскрыл рот, чтобы закричать, его легкие стали быстрее наполняться воздухом. Но он тут же уходил через трубки, и его оставалось ровно столько, чтобы несчастный не задохнулся, и потому вместо крика он издал только слабый стон.
— Сегодня я хочу поработать в тишине, — со злорадным весельем, но почти дружелюбно пояснил Окровавленные Кости. Талос молча слушал, ожидая, что начав читать ему своеобразную лекцию, Модрим уже не остановится, а после можно будет донести до него то, что он должен был. По крайней мере, попытаться это сделать. И его терпение было вознаграждено.
— По замыслу Императора мы созданы слабо восприимчивыми к боли, а наш отец заставил нас слишком хорошо понять природу страха...
Отточенными и умелыми движениями он обнажил еще один крупный нерв и, не торопясь, медленно вогнал в него еще одну длинную изогнутую иглу. Повелитель Ночи судорожно затрясся, его пальцы с обломанными ногтями скребли по гладкому металлу стола, а черные, обрамленные потеками крови глаза, и так казавшиеся огромными из-за отсутствия век, казалось, готовы были выпасть из орбит. Стон перешел в крик, но апотекарий вогнал металлические трубки глубже в легкие, и снова стало тихо.
— А некоторые глупцы утверждают, будто Астартес вовсе не могут его испытывать... Так, конечно же, считают только профаны вроде тебя...
Оставив в покое иглу, он осторожно, почти нежно, провел пальцами по руке космодесантника, которая теперь, из-за повреждения нерва, мелко, ритмично подергивалась в такт передаваемым электрическим импульсам. Окровавленные Кости понизил напряжение до нуля, и иглы перестали бить его жертву током, а затем почти до конца вытащил трубки из легких.
— Ты... — прохрипел несчастный, — мерз... кий... ублюдок... Отец... слишком... поздно взорвал ваш поганый мирок!
Ллансахай только ухмыльнулся, но под шлемом, украшенным белым изображением черепа, этого было незаметно. Вместо скальпеля он взял широкий нож, по сравнению с предыдущим его орудием казавшийся неуместно грубым, то Талос знал, что это впечатление обманчиво. Надрезав кожу на предплечье, он стал медленно снимать длинный лоскут, до самого запястья. Космодесантник на этот раз не кричал, а тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Переносить эту боль было легче, и остатки гордости заставляли его молчать. Методично избавившись от кожи, Модрим принялся так же неспешно, тонкими полосками срезать плоть с кости.
— Довольно скучно, правда ведь? Смертному хватило бы и этого, но заставить легионера по-настоящему страдать и по-настоящему бояться — вот задача, поистине достойная моего мастерства...
— Ты ничего лишнего из своей башки не удалил? — Талос не выдержал и бесцеремонно перебил его. — Кому это нужно? Он ведь твой брат! И скоро тебя поймают на этом.
— Ничего подобного, — Окровавленные Кости указал на два тщательно обработанных операционных шва. — Я удалил его прогеноидные железы и внес его в список потерь. К тому же, кто станет беспокоиться об этой терранской шавке?
— Ты совсем обезумел! Зачем пытать Астартес? — повторил свой вопрос Талос.
— Ах, вот оно что, — яда в голосе Ллансахая еще прибавилось, хотя, казалось, куда уж больше? — Тогда поверь мне, мои эксперименты скоро будут востребованы. Ты ведь называешь себя пророком, все так и трещат о том, что ты видишь будущее. Так знай, ты жалкий идеалист, по ошибке оказавшийся моим братом, а не одним из Жиллимановых выродков. Ты помойная крыса, пытающаяся учить меня жизни. Ничего более глупого я не видел. Ты не пророк, Талос. Это я пророк. Пророк нового мира. А теперь выметайся вон, у меня много работы.
Лихорадочное возбуждение, сквозившее в его последних словах, окончательно убедило Талоса, что он говорит с сумасшедшим, который не способен воспринять разумные доводы. Он мог бы попытаться убить Модрима прямо сейчас, но понимал, что тот не так наивен и наверняка позаботился о своей безопасности. Они уж точно здесь не одни.
Не говоря больше ни слова, Ловец Душ развернулся и вышел. Раз слова не помогли, и ему не удалось разобраться с этим делом внутри апотекариона, обо всем узнает примарх. И Талос об этом позаботится.
Проходя человеком, висящим над выходом, он активировал цепной меч и со злостью рассек того от горла до паха. Несчастный корчился, захлебываясь кровью, еще какое-то время, но должен был очень быстро умереть и, если бы хоть что-то еще соображал, мог бы быть благодарен. А сам Талос, отойдя на несколько десятков шагов, остановился и оперся рукой о стену, а затем бегом помчался вперед. Мысли путались, а зрение слегка затуманилось, ведь он начинал видеть не только то, что на самом деле находится перед ним. Очередной провидческий припадок приближался, и Талос спешил поскорее добраться до своей кельи.
Обычно его видения не сулили ничего хорошего, как и у всякого, у кого проявлялось наследие отца. Но на этот раз он боялся. Боялся увидеть тот новый мир, о котором говорил Модрим.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k, "Я тоже хотел быть героем..."

---

...и еще один

Название: Разрушение и созидание
Размер: драббл, 928 слов
Пейринг/Персонажи: Пертурабо, Форрикс, ксеносы
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Железные Воины зачищают планету от ксеносов

Тяжелая артиллерия привычно и деловито перемалывала город. Все рассчитано, вплоть до последнего снаряда и времени окончания артподготовки с точностью до минуты. Высокие здания из отполированного металла, сияющего стекла и выращенных по неизвестной технологии кристаллов рассыпались в пыль и завалы обломков. В перекрученных и оплавленных конструкциях теперь уже нельзя было узнать былой гармонии и величия. Через два с половиной часа в пределах города не должно было остаться никого живого, разве что в самых глубоких бункерах, которые впоследствии предстояло обнаружить и зачистить.
После падения последнего оплота ксеносов планета будет готова к повторному заселению.
Они думали, что стены их города достаточно высоки и прочны, а укрывающие его многослойные пустотные щиты не пробить никакими орудиями. Их предводитель смеялся в вокс-сеть, и резкие дребезжащие звуки его голоса были слышны на всех частотах. Он смеялся, когда первые снаряды миниатюрными кометами врезались в укрепления его цитадели, смеялся, когда ночь превратилась в день, расчерченная бесчисленными огненными следами, смеялся сквозь невыносимый грохот, от которого у смертных лопались барабанные перепонки... А затем смех замер у него в глотке, когда последний из щитов лопнул, словно мыльный пузырь, не выдержав чудовищной плотности артиллерийского огня. Ремонтные команды, дежурившие у генераторов, не успели его восстановить, а после было уже поздно. Огненный вал слепо пожирал стены и городские кварталы один за другим, но отдельные орудия посылали снаряды с хирургической точностью, и на месте многих стратегически важных пунктов оставались глубокие оплавленные воронки, окруженные кристаллическим и металлическим мусором и тысячами разбросанных, сожженных и изломанных тел.
Ксеносы поначалу были удивительно наивны, и первых высадившихся на планету воинов в блекло-черных с желтым доспехах встречала пышная делегация. Но они не знали, что Четвертый пришел сюда не разговаривать. Империум определил для чужаков только одну судьбу: полное уничтожение. И даже сейчас эти неразумные создания, кажется, ждали, что враг прекратит обстрел и проявит благородство, либо дав возможность уйти остаткам мирного населения, либо позволив их расе погибнуть в честном бою, лицом к лицу с противником. Но благородство не является эффективной стратегией, и потому Железным Воинам не было никакого дела до подобного романтического понятия. Обстрел продолжался.

Массивная фигура Железного Владыки настолько выделялась среди Астартес и людей, собравшихся в штабе, что взгляд неминуемо цеплялся за нее, и было тяжело обращать внимание на что-то другое. А его непреклонная стальная воля, казалось, распространялась вокруг него, словно аура, направляя его сыновей и слуг, соединяя их всех в одну безупречно работающую боевую машину. Перед Пертурабо мерцал гололитический экран с ровными колонками данных, краткими текстами донесений, картами и схемами. Но сейчас примарх не обращал на него никакого внимания и задумчиво разглядывал разложенные перед ним на столе пиктографические изображения.
Сверкающие полупрозрачные шпили острыми иглами пронзали небо, безжалостно раня цепляющиеся за них тучи. Конструкции были прочными, но настолько изящными, что, казалось, парили в воздухе, невесомые и слишком возвышенные, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как гравитация. Плавные изгибы соседствовали с острыми углами и чистыми прямыми линиями. Совершенной формы арочные мосты позволяли пройти из одного шпиля в другой на головокружительной высоте, и облака струились между их опорами, будто чудесным образом замедлившие свое движение водяные струи. Башенки и контрфорсы крепостных стен были настоящим произведением искусства, гармоничным, словно симфония самого гениального из композиторов древней Терры. Даже на немых и бездушных изображениях Небесный Город, последняя цитадель ксеносов, жил и дышал, и был он столь прекрасен, что даже у сына Императора захватывало дух. И как только можно – смотреть на пикты, но никогда не пройтись по этим мостам, расчесывающим облака, словно частый гребень, не подняться по бесконечным винтовым лестницам в высочайший из шпилей, почувствовав себя на вершине мира, не прикоснуться рукой к гладкому, совершенному кристаллу, плавно меняющему свой цвет от насыщенно-красного до блекло-зеленого и небесно-синего...
Пертурабо собрал пикты в стопку, которую отодвинул на край стола, и поднялся.
– Прекратить обстрел, – коротко и властно приказал он.
– До расчетного времени окончания артподготовки осталось два часа двадцать шесть минут, – ровно и спокойно, умело пряча раздражение в голосе, напомнил Форрикс.
– Прекратить обстрел, – повторил примарх, и никто больше не смел ему возражать.
За время зачистки планеты техножрецы успели собрать некоторую информацию о гибнущей ксенорасе, в том числе, что они имеют поразительную способность буквально в считанные минуты начинать понимать незнакомый им язык. И тем они избавили имперские силы от аналитической работы по переводу послания с готика на местный.
– Мы требуем выдать нам всех архитекторов и мастеров фортификации. Через два часа все архитекторы и мастера фортификации должны собраться у городских стен с восточной стороны. Мы требуем...
Это сообщение транслировалось из мощных динамиков, по громкости не уступая боевому горну титана, а потому не оставалось сомнений, что все выжившие ксеносы слышат его.
– Но ведь это чуждые Омниссии технологии чужаков... – робко начал закутанный в красную мантию адепт Механикум, отправлявший послание.
Железный Владыка не удостоил его ответом, но едва заметное движение бронированных пальцев на рукояти огромного боевого молота было красноречивее всяких слов. Примарх Четвертого знал, что делает.

Должно быть, чудовищная по своей жестокости и безнадежная война окончательно сломила дух ксеносов, и вскоре возле дымящихся обломков чудесных кристаллических стен собралось около десятка невысоких изящных существ, чем-то похожих на людей, но семипалых и с более крупной, вытянутой кверху головой. Сбившись в кучу, они дрожали от страха и нервно жались друг к другу, чувствуя, что смертоносные орудия Империума нацелены сейчас на них. Самые смелые из них лопотали что-то на ломаном готике, прося милосердия для своих соплеменников, оставшихся в городе. Эти наивные создания думали, будто их потребовали выдать в обмен на жизнь остальных.
Но никто не стал даже слушать их мольбы. Чужаков обыскали и под дулами болтеров погрузили в транспорт, на котором и отвезли в штаб примарха.
– Ксеносы доставлены, лорд Пертурабо, – отрапортовал Форрикс.
– Прекрасно, – Железный Владыка удовлетворенно кивнул. – Возобновить артподготовку.
Теперь бесценные знания и великое искусство не будут потеряны.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k, "Железо рождает силу..."

---

Драббл про Железных Воинов

И снова тот редкий случай, когда мне нравится то, что я пишу. А может быть, просто я слишком люблю этих ребят, и потому не объективна.

Название: На девяносто процентов
Размер: драббл, 597 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП Железный Воин
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: воссоединившись с Легионом, Пертурабо приказал казнить каждого десятого космодесантника. Рассуждения некоего Железного Воина на этот счет.
Примечание/Предупреждения:

спойлер

смерть персонажа

Пертурабо распорядился провести полную проверку послужного списка легиона, его доктрин и практик; сравнив результаты с другими легионами, примарх обнаружил недостатки своих сыновей и принял соответствующие меры. Наказанием, которое он назначил, стала децимация.
<...>
Каждый десятый воин легиона, выбранный жребием, был предан бесчестной смерти своими же товарищами, которые расправились с ним голыми руками.
(Ересь Гора. Истребление)

Железный Владыка учит нас холодной математике войны. Война — это уравнение, задача, которую нужно решить, баланс необходимых успехов и допустимых потерь, четко расчерченные линии огневых секторов, движение значков на тактической карте.
Война — это математика. А значит, на девяносто процентов я спокоен.
Некогда купавшиеся в лучах славы, ныне мы оказались на задворках Великого Крестового Похода. Рассеянные, разочарованные и уже почти презираемые остатки грозной силы. Пародия на собственное прошлое — гордых воинов под стальными знаменами, несущих Империуму победу любой ценой. Мы познали свое превосходство, а теперь смотрим снизу вверх на тех, кто равнялся на нас когда-то. Наше следование классическим традициям ведения войны превратило нас в глупых и твердолобых упрямцев, не считающихся с потерями и позабывших, что такое точный расчет. Наше мышление перестало быть рациональным, а гибким оно никогда и не было. Война не щадит неудачников — наши победы постепенно стали тяжелы и бесславны, а последнюю из них и вовсе стоило бы назвать провалом, хотя Инкаладион и был захвачен. Как ни прискорбно это звучит, в нынешнем состоянии наш Легион стоило бы отправить на свалку истории, окончательно рассеять по гарнизонам, а память о нем оставить лишь в назидание потомкам. Пусть знают, какова цена косности и самонадеянности.
Я стою на плацу. Скоро настанет моя очередь тянуть жребий.
«Война категорична, равнодушна, безжалостна и слепа. Таким же слепым будет отбор тех, кто заплатит кровью за ваш провал».
Так сказал примарх. И пришло время понести наказание. Старые традиции Легиона отомрут, как неэффективные и не соответствующие реалиям ведения войны, и их место займут новые, выкованные из крови и железа.
Он хотел видеть свой Легион лучшим из всех — и не намерен соглашаться с меньшим, но его взору предстала лишь жалкая тень былого величия, и наша судьба была решена. Мы разочаровали его.
Он назначил нам цену перерождения, и эту цену мы должны уплатить, чтобы идти дальше. Я не посмел бы протестовать, даже если бы он приказал казнить половину, а не десятую часть. Я верю, что с Пертурабо во главе мы снова станем грозной и беспощадно эффективной силой. Мы станем идеальным оружием, несокрушимым боевым тараном, безупречно отточенным клинком, не знающим промаха орудием. Мы познаем математику войны, строгую красоту точного расчета и детально продуманной стратегии. Мы поднимемся из грязи и пепла, поднимемся еще выше, чем стояли некогда. Я верю в это. Хочу верить.
Весь наш гарнизон выстроился в ряд, и перед нами стоит огромная каменная чаша, наполненная плоскими металлическими жетонами, покрытыми краской. Даже странно, что такая невинная вещь определяет, жить каждому из нас или умереть. На девять желтых жетонов один черный. Черный означает смерть.
Я спокоен на девяносто процентов. Это только случайность и статистика.
Боевой брат передо мной вытягивает желтый и возвращается в строй. Следующий.
Я делаю несколько шагов вперед и запускаю руку в чашу. Плоский жетон удобно ложится в керамитовую перчатку, словно всегда был для этого предназначен. Вдох. Выдох. Разжимаю руку.
Черный.
Меня забьют кулаками и разорвут на части мои же братья. Не медля, но и не торопясь, привычными, отработанными движениями я снимаю боевой доспех.
Я верю, что все это не зря. С примархом мы займем достойное нас место.
Имперская доктрина учит, что не существует богов, демонов и призраков, а «Море Душ» – всего лишь поэтическая метафора. Но пусть древние легенды окажутся правдивы в одной малости. И если Владыка Железа не оправдает наших ожиданий, я вернусь за ним из небытия.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k, "Железо рождает силу..."

---

Еще с ЗФБ

Это писалось на рейтинг, но жести там немного.
На мой взгляд, одна из самых удачных вещей. По крайней мере, она писалась с чуйством и вдохновением и мне очень нравится.

Название: Добыча
Размер: мини, 1924 слова
Пейринг/Персонажи: банда с нижних ярусов улья, некто
Категория: джен
Жанр: драма, экшн
Рейтинг: R
Краткое содержание: шайка воров получает весьма заманчивое предложение.
Примечание/Предупреждения: насилие, смерть персонажа

Над верхними ярусами, открытыми зеленовато-серому, затянутому густой пеленой токсичных облаков небу, всегда шел дождь. Не дождь даже — мелкая надоедливая изморось, пропитывающая все вокруг вездесущим запахом сырости и химикатов. Над центральным проспектом — проспектом Героев — полоса ничем не закрытого неба была особенно широкой, и многочисленные статуи тех самых героев, почерневшие и изъеденные кислотными осадками, производили гнетущее впечатление. Столичный улей Астэра Прайм весь состоял из черного, серого и грязно-зеленого, только кое-где виднелось тусклое золото, украшавшее шпили и дворцы высшей городской аристократии. Где-то вдалеке еще можно было уцепиться взглядом за величественные здания Экклезиархии и Администратума, но пока что они были скрыты в промозглом тумане.
От центрального проспекта отходило множество улиц и улочек — от широких магистралей, немногим уступающих своему старшему брату до узких и темных проходов между домами, больше напоминающих крысиные норы. И у угла одного из таких проулочков неуютно жались двое подростков. Их оборванная и изношенная дешевая одежда выдавала в них жителей нижних ярусов, каким-то чудом пробравшихся в респектабельный район, а отсутствие на лицах характерных для жителей верхушки улья язв и кислотных ожогов довершало картину. Да и чувствовали они себя здесь явно не в своей тарелке. Место было тихое, и прохожих почти не было, особенно в этот час, но они все равно нервно переминались с ноги на ногу.
— Он скоро вернется, — заявил старший из двоих, высокий крепкий паренек лет пятнадцати, с нездорово-бледной, как у всех жителей улья, кожей и жидкими темно-русыми волосами, слипшимися от грязи и собранными в неаккуратный хвост. Отвернувшись к стене, чтобы не мешал ветер, он достал из кармана сигарету с лхо и закурил. Немного спокойней стало уже после первой затяжки.
— Ты уверен, Арик? — пискнул второй, на голову его ниже и года на три младше. — А если Джефа заметут?
— На вот, перетяни, — тот, кого назвали Ариком, сунул ему курево. Младший возражать не стал, ведь если его товарищ снисходил до него и чем-нибудь делился, упускать возможность точно не стоило. Дым, смешанный с едким местным воздухом неприятно драл горло, но закашляться при старшем было бы позором, и он сдержался. Только глаза выпучил, и выглядело это весьма забавно.
— Знаешь, Птица, — хохотнул Арик. Щуплый, с длинной шеей и резкими, дергаными движениями, младший и правда был похож на птицу. — У нас недавно мутант из катакомб вылез. С глазами точь-в-точь как у тебя!
— Да пошел ты... — беззлобно огрызнулся тот.
— Лхо верни.
Они стояли так довольно долго и с каждой минутой волновались все сильнее. Еще бы, ведь это было дело всей их жизни! Не далее как пару дней назад им попался странный человек, которого в своем районе они раньше не видели. Ничем не примечательный, совершенно не запоминающийся, даже больше — как они ни старались, не могли зафиксировать в памяти ни одной значимой приметы. Потертый плащ из искусственной кожи с высоким воротником и все время надвинутая до самых бровей шляпа не давали разглядеть лицо — только внимательный Джеф заметил, как в тени поблескивает дорогой аугметический глаз. Незнакомец не назвал своего имени, не сказал, что же ему такое ценное и так срочно понадобилось. Он вообще был немногословен, но зато очень щедро платил. Пробраться в особняк одного из аристократов и обчистить его кабинет не решился бы даже самый отчаянный вор с нижних ярусов, но когда перед тремя ошалевшими мальчишками на стол упало несколько полновесных тронов, возражений не осталось. И украсть надо было не деньги, не документы, а примитивный кремнёвый нож. Умный Арик, конечно, сразу поинтересовался, что же примечательного в этой, в общем-то, бесполезной вещи, которую разве что в музей можно отдать, если за нее предлагают такую сумму. Ответа он не получил, зато получил еще денег за молчание. И это был только аванс. Принесут — получат вдвое больше. Птица был самым осторожным из всех (если не сказать, трусоватым), и он предлагал не гоняться за сказочными барышами, а взять то, что есть, и исчезнуть, но его никто не послушал.
И вот теперь они с Ариком ждали на стреме, пока Джеф, проскользнув в узкое вентиляционное отверстие, решетку с которого они предусмотрительно спилили еще вчера, ищет этот несчастный нож. Лхо кончилось, от насыщенной химикатами влаги во рту появлялся тошнотворный привкус, ветер нещадно выдувал тепло из-под дрянных синтетических курток, а товарища все не было и не было.
— Здесь ведь прямо по улицам арбитры ходят, — одними губами прошептал Птица.
Арик снова рассмеялся, хотя и несколько деланно. Мелкий всегда найдет, из-за чего наложить в штаны, так чего его слушать? Тем более, что у него самого нервы напоминали до предела натянутые тросы, на которые подвесили слишком большой груз. Еще кирпичик сверху — и он лопнет. А значит, Птице стоило уткнуться как можно быстрее, и старший отвесил ему крепкий подзатыльник, так что мальчик качнулся вперед и чуть было не впечатался лбом в стену. Намек он понял и теперь трясся молча, не раздражая Арика.
Тому, впрочем, не сильно помогло, так что еще через пару десятков минут он совсем уже места себе не находил, и когда из темного провала неожиданно показалась вихрастая голова Джефа, чуть было не вскрикнул от радости. Тот тоже улыбался своей широкой щербатой улыбкой, и безо всяких вопросов было понятно, что ему все удалось. Сгруппировавшись, он легко спрыгнул вниз с высоты в два его роста (чтобы он пролез в вентиляцию, Арику пришлось его подсадить) и почти бесшумно приземлился на потрескавшийся рокрит маленького проулка. Ровесник Арика, но ниже и уже в плечах, Джеф был прямо-таки воплощением воровского таланта: ловкий, юркий, везучий и рисковый. А сейчас он прямо-таки превзошел себя, и сам же безмерно гордился. Распахнув куртку, он продемонстрировал остальным тот самый нож, прикрепленный к его внутреннему карману. Длинный и с гардой — скорее кинжал, чем нож, — с черным неровным лезвием и очень простой рукоятью, обмотанной бечевкой, он почему-то притягивал взгляд, от него было просто не оторваться. Казалось бы, на вещь, которая стоит баснословных денег, всегда приятно поглазеть, но конкретно в этой было что-то еще, нечто необъяснимое. Арик, не удержавшись, даже протянул руку, чтобы взять кинжал себе, но Джеф, видя его движение, тут же запахнул куртку и торопливо пошел прочь. Оставаться здесь лишнюю минуту, особенно, когда пропажу могут вот-вот обнаружить, и правда было бы глупо, так что остальные последовали за ним, и вскоре, пробираясь окольными путями, вся компания добралась до заброшенной шахты лифта у самой стены улья. Зияющая узкая шахта вела вниз, словно стрела, пронзая тело гигантского города до самого его основания, вела на невообразимую, многокилометровую глубину, и от одной мысли об этом захватывало дух. Спускаться предстояло по ржавым скобам, на равном расстоянии друг от друга вбитым в ферробетонную стену, образуя подобие лестницы.
Один за другим, трое подельников нырнули в кромешную темноту и начали долгий спуск длиной не в одну сотню метров. Кое-где скобы немного шатались, и двигаться нужно было осторожно, стараясь не переносить весь вес только на одну опору, ведь она могла оказаться ненадежной. Впрочем, они пробирались этим путем не в первый раз, так что спускались довольно быстро, хотя Птица временами пискляво матерился, если что-то его пугало — а напугать мелкого было не так-то сложно.
К счастью, каждые несколько десятков метров сбоку попадались проходы на тот или иной ярус, куда можно было забраться, чтобы передохнуть. В первых пяти из них компания не задерживалась, стремясь как можно быстрее убраться подальше от места преступления, а на шестом решили устроить большой привал и даже перекусить. Они устроились прямо на полу, и Арик достал из рюкзака пластиковый пакет с сухим пищевым концентратом. Зеленоватую субстанцию, которая могла бы напоминать муку, если бы кто-нибудь из троих знал, что это такое, нужно было зачерпывать прямо горстями и отправлять в рот — желательно, почти не жуя. Тогда она будет просто безвкусной, а если подержать ее во рту подольше, начнет чувствоваться тягуче-сладковатый привкус, который приятным не назовешь. Арик и Птица с удовольствием уплетали это "угощение", но Джеф к нему даже не притронулся. Достав из-под куртки краденый нож, он задумчиво вертел его в руках, рассматривая каждую неровность и щербинку на грубо сделанном лезвии, каждую потертость на обмотанной бечевкой рукояти. Эта вещь была старой, а может быть, и вовсе древней, но дело было не в возрасте. Когда Джеф отыскал его, спрятанный в ящике стола, кинжал был теплым. Может быть, бывший хозяин совсем недавно брал его, и он до сих пор хранил тепло его рук, но вряд ли. Этот странный предмет был намного теплее, чем обычно бывает человеческое тело, почти горячим. И сейчас, пока Джеф нес его под курткой, он животом и грудью чувствовал жар... и вместе с тем невыносимое желание взять нож в руки, которому и дал волю, как только представилась возможность.
— Ты чего залип? — одернул его Арик. Он честно оставил треть пакета с концентратом Джефу, но на самом деле был бы не прочь и съесть его долю, если тот не сделает этого сам в ближайшее же время. Впрочем, о еде он думал секунду назад, а сейчас тоже неотрывно смотрел на нож.
Джеф не ответил.
— Ну-ка дай сюда, — парень резко выкинул вперед руку, пытаясь вырвать кинжал у своего товарища.
А тот видел все, словно в замедленном кино. Вот пальцы Арика растопырились, чтобы отнять у него то, что принадлежит ему. Сам он подался вперед, так глупо, так неосторожно подставив горло. Рука Джефа сама собой покрепче ухватила шершавую теплую рукоять. Древний кинжал пел в его руке, восхваляя неведомые и такие же древние силы, и лезвие начало свой короткий и смертоносный полет... Паренек пришел в себя только когда увидел, как на шее Арика открылся длинный порез, напоминающий влажный кровавый рот, а сам он с хрипом повалился на пол. Еще не вполне осознавая, что совершил, и повинуясь скорее инстинкту, чем рассудку, Джеф скинул еще подергивающееся тело в бездну шахты рядом с собой.
Птица сжался в дрожащий комок у стены. Мелкий и рад был бы броситься наутек, но Джеф преграждал ему путь, и он был слишком труслив, чтобы рискнуть проскочить мимо него. Кинжал пел в руке своего нового хозяина, и песня его становилась громче.
Птица на негнущихся ногах поднялся и попятился назад. Он успел даже ухватиться за вбитые в стену скобы и сделать пару неловких движений в надежде поскорее скрыться в темноте шахты, но неровное кремнёвое лезвие вошло ему точно в глазницу, и мальчик с криком полетел вниз. Когда тело соскользнуло с кремнёвого клинка, Джеф с удивлением обнаружил, что лезвие сухое. Иногда говорят, что оружие хочет напиться крови, но только это действительно пило ее. Впитывало.
Только теперь он осознал, что натворил. Джеф упал на колени, схватившись за голову и сдавленно воя, но выпустить из рук нож было выше его сил. Теплая рукоять была единственной соломинкой, за которую он мог ухватиться в стремительно изменившемся мире, она отгораживала его от мыслей о том, насколько глупым и безумным был его поступок, и что он теперь лишился друзей, с которыми рос на негостеприимных улицах нижних ярусов Астэры Прайм, и без которых у него больше никого нет. Вернее — не было. Теперь у него был древний кинжал, чья песня была так упоительна. Кинжал считал, что все было сделано правильно, и Джеф верил.
Теперь осталась еще одна цель — наниматель. Но он не отдаст ему свою добычу, о нет...

— Я все сделал, — заявил Джеф, когда обнаружил человека в плаще, мирно ждущего его в условленном месте.
— Атам с собой? — коротко поинтересовался тот.
— Что?
— Нож, который я просил.
— Конечно, — на губах парня заиграла хищная ухмылка, а его рука, спрятанная под курткой, еще сильнее сжала уже не теплую, а обжигающе-горячую рукоять его нового то ли друга, то ли поработителя, которую он так ни на секунду и не выпустил.
Он улыбался, смакуя момент, и потому прогадал. Последним, что он увидел, был лазерный пистолет, нацеленный ему точно промеж глаз.
Ритуальный кинжал выпал из ослабевшей руки паренька и покатился по полу. А человек в плаще нагнулся и поднял его, и в тот миг, когда он коснулся рукояти, вытатуированная на его ладони восьмиконечная звезда вспыхнула многоцветным колдовским пламенем.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k

---

Двойной агент

Начну с легкого и стебного.

Название: Двойной агент
Размер: драббл, 226 слов
Пейринг/Персонажи: демон, Альфа-Легионер
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Альфа-Легионеру поручено завербовать необычного агента

Голос у существа был странный, то ли щелкающий, то ли чирикающий. Что, впрочем, неудивительно, ведь вместо рта у него был самый настоящий птичий клюв. Тело его было покрыто редкими перьями всех возможных и невозможных цветов, а в своих сухих жилистых руках существо сжимало переливающийся варпальными энергиями посох.
В Оке Ужаса не стоит удивляться, встретив, демона, и Келл Мор, сержант четвертой роты Двадцатого Легиона, не удивлялся. Он был здесь не так уж давно, но, по правде говоря, его уже мало что могло вывести из равновесия. У него было задание, и он его выполнял.
– Если ты умен и амбициозен... – говорило существо.
– ...умеешь грамотно применить ценную информацию... – подхватил Келл.
– ...понимаешь, что не сила правит Галактикой...
– ...а сложное и тщательное планирование...
– ...если хочешь распоряжаться судьбами миллионов, всего лишь дернув за нужную ниточку...
– ...и стать частью грандиозного плана великих...
– ...возвыситься...
– Погоди, – прервал его Альфа-Легионер. – Мне казалось, это я тебя вербую.
– Мне казалось, это я призываю тебя служить Меняющему Пути, – демон, кажется, был немного ошарашен.
– Но ничто не мешает стать двойным агентом, – улыбнулся Келл.

Миниатюрное изображение гидры было надежно скрыто под разноцветными перьями и недоступно для посторонних глаз. Демону оно даже нравилось.
А кислотно-синяя метка неприятно жгла кожу, когда космодесантник быстрым шагом шел по коридорам тайной базы Легиона, чтобы предоставить отчет об успешно выполненной миссии. Но настроения Келла это не портило. Рано или поздно он привыкнет.

@темы: творчество, фанфики, Wh40k

---

Деанон!

Ну что я могу сказать про себя... А вот просто ачивка вместо тысячи слов:


И вообще это было классно.
Теперь буду постепенно выкладывать фички.

@темы: Wh40k

---

Сходили на парад по случаю дня Святого Патрика. Собственно на парад мы практически опоздали, но забавного там было.

Встретила людей, которых уже много лет не видела. Так, однако, приятно, когда те, с кем один раз пересекался на игре, тебя помнят.

Еще встретила какое-то тело, которое решило мне нахамить, причем с ходу и без причины. Наши меня чуть ли не оттаскивали, потому что я сначала вознамерилась бить морду, а потом подумала, что ни место, ни время не располагают. Злая я что-то стала.

Увидели на Арбате народ, машущий сабельками. И тут во мне проснулся тролль. Я докопалась.
- Ой, а мечи настоящие? - спрашиваю я. - А подержать можно?
Ну и стандартные восторженные вопросы цивилов, заканчивающиеся просьбой помахаться. Чувак мне с такой гордостью и с таким пафосом все объяснял! Закончилось предсказуемо.
- Ой, это я по тебе попала? - взвизгиваю, хорошенько отвесив чуваку в бедро. Ноги он не защищал вообще никак. Делаю испуганные глаза. - Тебе не больно?
- Нет, - кривится он и тут же получает еще раз туда же. И еще.
Потом подключился мой благоверный и шуганул его окончательно. Не умеет он лоха отыгрывать...

А после всего этого мы поймались со знакомым народом и долго травили ролевые байки. Слушала я других и понимала, что я еще скучно живу, надо исправлять) И вообще хочу веселый сезон, а то что-то маловато я могу рассказать, и то все больше про давние годы.

@темы: РИ, дыбр